"Галина Щербакова. Отвращение" - читать интересную книгу автора

не местная, не пьяная, трезво и приказательно смотрела в Фенины каренькие
глазоньки с пятью ресничками: три росли справа, две - слева. Ресницы ей
выдирал старший брат, оскорбленный рождением девчонки. За эти дела был он
избит до полусмерти, едва оклемался, ну, и какие уж там могли быть между
ними отношения? Ненавидели друг друга, как русский фашиста. И Феня, если не
врать, даже рада была, что его убило в Афгане.
Сейчас она закричала приблизительно так, как когда ей выдирали ресницы.
Услышав крик, старуха тут же закрыла глаза, а руки сложила горбиком, как в
гробу.
На крик примчалась соседка. Тоже взвизгнула и тоже не признала бабку.
Стали думать, что с ней делать. Но время было уже наше, когда ни тебе
милиции, ни больницы, ни какого никакого начальства вокруг и близко нету.
Хлеб завозили раз в три дня, а телефон был на железнодорожной платформе. Это
четыре километра в одну сторону буераком. Соседка спровадила сына съездить
на мопеде, чтоб позвонить хоть куда... Хоть в милицию, хоть в "скорую".
Парень согласился сразу, потому как на платформе был ларек с куревом,
жвачкой и "колой", а в кармане у него оставалась одна погнутая сигарета,
скраденная им у почтальона, который приезжал вчера и теперь объявится через
пять дней, если не развезет дорогу.
Всю ночь старуха провела с Розкой, а вечером следующего дня на машине
"скорой помощи" приехал участковый вместе с медсестрой. Они раздели старуху
догола, не обнаружив ни побоев, ни подрезаний, ни уколов, старушка была
чистенькая и даже пахла хорошим хозяйственным мылом, при ней не было никаких
документов, и что было с ней делать, прибывшая власть и медицинская помощь
не знали. Медсестра, послушав сердце, сказала, что оно замирает через стук,
вопросы старуха не слышит, как закрыла глаза, так и лежит. При осмотре она
обмочилась, что для сестры было сильным аргументом: дело к смерти, ну,
может, день, ну, может, два. В больницу она ее не повезет, у них там
протекла крыша, так что всех собрали до кучи, и мужиков, и баб, в залу, у
козы бабке было хотя бы сухо. Пусть помрет здесь, а не в зале конференций.
Козы, они чище. Милиционер же в свою очередь сказал, что для забора в
милицию оснований вообще минус один. Она не криминальный элемент, ничего не
своровала, хлев не подожгла, просто шла, шла и пришла туда, где ей пора
умереть .
- А что мне с ней делать? - спросила Феня.
Вот тут снова выступил сын соседки, у которого был мопед. Он успел
побыть один год пионером, поэтому имел понятие о Тимуре и его команде.
- Я вырою ей могилу, - сказал он. - На кладбище расчистили место для
новеньких. Мы с ребятами это сделаем за три рубля или пять, если грунт будет
трудный.
И всех как ветром сдуло. Феня осталась с козой и старухой. Сам еще не
пришел - он работает по двое суток, и она боялась, что он возьмет старуху за
ноги и выкинет ее на дорогу. Мужской ум он такой, он раз - и сделал. Фене же
было жалко старушку, она подложила ей старенькое одеяло на обмоченное место,
прикрыла пальтецом, в котором ходила еще в школу, от доброты, что росла в
ней, сходила в кухню и принесла чашку молока, которое покупала у соседки.
Своя-то коза, как мы знаем, пока была без толку. Странное дело, но бабка
сама шустро приподняла головенку и до донышка выпила молоко, а потом
погладила Феню по щеке.
Так они и остались жить-поживать - стельная коза и немая старуха.