"Люциус Шепард. История человечества" - читать интересную книгу автора

смогли бы дальше жить с памятью о стольких смертях - и они избрали забвение.
К тому же они решили отказаться от многих достижений старого мира, поэтому
мы остались только с ружьями, лошадьми, гидропоникой - и это все, не считая
наших хобби (как у того типа с золотым шлемом и машиной-пузырем), а также
больниц.
Больница в Эджвилле представляла собой длинное серебристое здание без
окон, где нам делали инъекции и где мы беседовали с Капитанами. Стоило
нажать черную кнопку на серебристой панели - и на экране появлялось
изображение Капитана. Капитаны были каждый раз разные, но все похожи друг на
друга и все скрывали от нас свои имена. На вопросы они отвечали только: "Я -
Капитан Южного Дозора". У них были худые бледные лица и влажные красные
глаза; все, как на подбор, тощие, нервные, маленькие.
Откуда взялись обезьяны и тигры? Наверное, в пещерах спали и животные.
Наши предки могли бы попросить Капитанов не оживлять их, но потом решили,
что враги сделают людей сильнее. Раньше я ненавидел за это наших предков,
хотя понимал их резоны. Они хотели жизни, полной риска, способной закалить
нас, научить полагаться на собственные силы, и они этого добились. Глядя с
нашего Края в сторону проклятой тьмы на противоположной стороне пустыни, мы
как будто заглядывали во временной провал между сегодняшним днем и гибелью
старого мира и испытывали тошноту. Одно это было почти невозможно вынести. К
этим испытаниям добавлялись другие: Плохие Люди сжигали наши дома и крали
наших женщин. Обезьяны крали наших детей. Тигры смущали нас своей красотой и
силой... Возможно, последнее было самым невыносимым.
Этим исчерпывались мои познания об истории человечества. Я и сейчас
знаю немногим больше. Для ясной картины мироздания сведений явно
недостаточно, но на протяжении уже семисот лет никто не желал иных познаний.
Как-то раз меня разбудил перед рассветом запах снега. Снег означал
опасность: появление обезьян, а возможно, и тигров. Обезьяны пользовались
снегопадом, чтобы проникнуть в город. Я перевернулся на спину. Кири спала,
ее черные волосы рассыпались по подушке. В окно лился лунный свет, стирая
морщины с ее лба и из-под глаз, и она снова выглядела восемнадцатилетней. На
ее голом плече была видна татуировка дуэлянтки - маленький ворон. У нее были
заостренные черты лица, но настолько гармоничные, что эта заостренность не
вредила ее красоте: Кири напоминала ястреба, превратившегося в женщину.
Я испытывал соблазн разбудить ее для любви. Впрочем, назревал сильный
снегопад, и ей предстояло восхождение на перевал для отстрела обезьян,
пытающихся спуститься в город, поэтому я решил дать ей выспаться. Я встал с
кровати, натянул фланелевую рубашку, брюки, кожаную куртку и на цыпочках
вышел в прихожую. Дверь в комнату Бредли была распахнута, его кровать
пустовала, но я не стал волноваться: мы в Эджвилле не нянчимся со своими
детьми, а даем им свободу и позволяем самостоятельно познавать мир. Если что
меня и беспокоило, так это то, что Бредли с некоторых пор снюхался с Клеем
Форноффом. Никто не сомневался, что Клей превратится в конце концов в
Плохого Человека, и я надеялся, что у Бредли хватит ума вовремя от него
отойти.
Я захлопнул дверь дома, вдохнул полной грудью морозный воздух и зашагал
по городку. Наш дом стоял в глубине каньона, и в пронзительном свете луны
можно было различить каждую досочку на любой из многих сотен крыш над густо
облепившими склон домами. Мне были видны колеи на улицах, блуждающие в ночи
собаки; лунный свет отражался от тысяч окон и от серебристого прямоугольника