"Люциус Шепард. Жизнь во время войны " - читать интересную книгу автора

растительности дети жмутся друг к другу; на ветках чуть выше голов
свернулись кольцами янтарноглазые питоны.
______________
* Руссо Анри (1844-1910) - французский художник-примитивист по кличке
Таможенник, часто изображал тропическую природу.

- Гринго, бля,- воскликнул мальчишка.- В какое херовое время мы живем,-
Он мрачно уставился в реку, ветер шевелил тяжелые клубки его волос.
Глядя на этого пацана, Минголла понял, что завидует. При всей убогости,
обезьяний король был вполне доволен своим местом в мире, уверен в его
природе. Возможно, он заблуждался, но Минголла завидовал его заблуждениям, а
особенно - мечтам о золоте и кокаине. Его собственные мечты развеяла война.
Сидеть перед мольбертом и мазать красками холст ему уже давно расхотелось.
Как и возвращаться в Нью-Йорк. Все эти месяцы главным в его жизни было
выжить, и все равно он постоянно спрашивал себя, что пророчит это выживание,
а теперь уже не знал, сможет ли вернуться. Он вжился в эту войну, привык
дышать ее токсинами, и в Нью-Йорке он просто-напросто задохнется мирным
воздухом. Война стала его новым домом, местом, где он мог жить.
Истина потрясла его со всей силой озарения: теперь Минголла знал, что
ему делать.
Бейлор и Джилби подчинились своей природе, а значит, и ему нужно
подчиниться своей, при том что она предлагает ему не такой уж большой выбор.
Минголла вспомнил историю Тио Мойсеса о президентском пилоте и рассмеялся
про себя. В каком-то смысле его друг - парень, которого он упоминал в
неотправленном письме, - был прав, когда говорил об этой войне, да и вообще
обо всем мире. Мир полон схем, узоров, совпадений и циклов, якобы
указывающих на работу магической силы. Но эти же узоры и циклы - лишь
отражение скрытых природных процессов. Чем дольше человек живет, тем богаче
его опыт и тем сложнее становится его жизнь, пока в конце концов его не
опутывают столько взаимодействий, такая паутина обстоятельств, чувств и
событий, что никакая ерунда уже не кажется ему ерундой, все требует
толкований. Толкования, однако, - пустая трата времени. Даже логические
построения - и те в большинстве лишь попытки загнать таинство в клетку и
запереть за ним дверь. Логика не убирала из жизни тайну. Столь же бесполезно
было хвататься за узоры, следовать им, подчиняться мистическим законам,
якобы в них выраженным. Оставался последний, но реальный путь -
фортификация. Смириться с таинством, с непостижимостью и защищать себя от
нее. Укрепить паутину, вычистить темные углы, провести сигнализацию.
Изобретать планы нападения. В собственном лабиринте стать чудовищем -
злобным и одиноким, как судьба, которой так хочется избежать. Агрессивное
непротивление не было доступно пилоту из рассказа Тио Мойсеса, сам же
Минголла - хотя подобную возможность и представлял ему Пси-корпус - просто
ее упустил. Теперь он это видел. Вместо того чтобы бросать вызов опасности и
готовиться к ней заранее, он лишь вяло на нее отвечал. Но теперь, думал
Минголла, все будет иначе.
Он повернулся к пацану в надежде, что тот сумеет оценить новый взгляд
на "магическое", и тут заметил краем глаза какое-то движение. Грацелла. За
спиной у мальчишки, в руке готовый к удару нож. Минголла автоматически
выбросил вперед больную руку. Нож скользнул вдоль края ладони, ушел вверх и
полоснул мальчишку по плечу.