"Люциус Шепард. Голос ветра в Мадакете (Авт.сб. "Ночь Белого Духа")" - читать интересную книгу автора

всех, окромя этой Габриэлы. А она была нужна ему.
Пока все это выяснялось, дом начал содрогаться от порывов ветра, и Саре
стоило немалого труда не задумываться, природное ли это явление. Оторвав
взгляд от окна, от раскачивающихся деревьев и кустов, она сосредоточилась
на рассказе, но тот сам по себе был настолько жутким, что она поневоле
вздрагивала, стоило лишь зазвенеть стеклам. В путешествии Габриэла
Паскуаль частенько страдала от морской болезни, рассказывал Питер; она
боялась матросов, почти единодушно считавших ее дурным предзнаменованием,
и была одержима предчувствием неминуемой катастрофы. И предчувствия ее не
обманули, добавила Салли. Одним ясным, тихим днем демон обрушился на них и
убил всех до единого. Всех, кроме Габриэлы. Подняв матросов и ее брата в
воздух, он разбивал их о переборки и ронял на палубу. Габриэла тоже ждала
смерти, но ветер ею вроде бы заинтересовался. Он ласкал ее и играл с ней,
сбивая ее с ног и катая туда-сюда, а ночью он вливался в коридоры и
разбитые иллюминаторы, производя заунывную музыку, которую Габриэла начала
отчасти понимать по мере того, как шел день за днем, а корабль дрейфовал
все дальше на север.
- Она не считала его духом, - промолвил Питер. - Она не видела в нем
ничего мистического. Ей казалось, что он что-то вроде...
- Зверя, - подсказала Салли. - Большого, глупого зверя. Кровожадного и
норовистого, это да. Но не злого. То бишь она в нем злобы не чуяла.
Габриэла, продолжал Питер, никогда толком не знала, чего он от нее
хочет - наверное, было довольно одного лишь ее присутствия. Он ее почти не
беспокоил, позволяя большую часть времени проводить в одиночестве. А потом
внезапно появлялся из ниоткуда, чтобы пожонглировать осколками стекла или
погоняться за Габриэлой. Однажды течение вынесло шхуну к побережью, и
Габриэла попыталась выпрыгнуть за борт, но ветер поколотил ее и загнал в
трюм. Поначалу он направлял дрейф судна, но постепенно утратил интерес к
Габриэле, и несколько раз шхуна была на грани потопления. Наконец, не
желая больше оттягивать неизбежное, Габриэла вскрыла себе вены и
скончалась, сжимая футляр с самым ценным своим достоянием - бабушкиными
серебряными гребнями, сопровождаемая воем ветра до самого конца.
Питер привалился к стене, прикрыв глаза, а Салли вздыхала и похлопывала
себя по груди. На долгую минуту все погрузились в безмолвие.
- Любопытно, а с чего он болтается там среди мусору? - нарушил молчание
Миллз.
- Может, просто так, - апатично проговорил Питер. - А может, его
привлекают стоячие воды или какие-нибудь атмосферные условия.
- Чего-то до меня не доходит, - вымолвил Уэлдон. - Что это за черт? Не
зверь же, в самом-то деле.
- А почему бы и нет? - Питер встал, покачнулся, но тут же оправился. -
По сути, что такое ветер? Ионизированные, подвижные воздушные массы. Кто
сказал, что определенные конфигурации стабильных ионов не могут приобрести
подобие жизни? Быть может, подобные образования таятся в сердце каждого
шторма, а их всегда принимали за духов из-за антропоморфности их
характера, вроде Ариэля [дух воздуха из пьесы Шекспира "Буря"]. - Он издал
печальный смешок. - Он не дух, это уж наверняка.
Глаза Салли сверкали неестественным блеском, будто влажные самоцветы в
оправе ее обветренного лица.
- Море плодит их, - твердо заявила она, словно находя это объяснение