"Виктор Шендерович. Страдания мэнээса Потапова (Искатель 1988 № 1)" - читать интересную книгу автора

Потапов вздрогнул, но не отступил. Набравшись гражданской
принципиальности, он открыл дверцу и спросил:
- Вы работаете?
Шофер - костлявый детина со спутанными волосами - внимательно и с
нескрываемым отвращением поглядел на Потапова.
- Куда? - глухим, с присвистом голосом спросил он.
- В гостиницу, - бодро ответил Потапов, обрадовавшись такому
счастливому началу разговора.
- Пятерка, - отрезал шофер.
- Почему пятерка? - бестактно спросил Потапов. В оправдание его можно
сказать только, что он плохо спал ночью.
- Свободен, - отворачиваясь, бросил шофер, добавляя к общедоступным
свободам еще одну, персонально для Потапова, - идти до гостиницы пешком.
- То есть как это? - обалдело проговорил Потапов.
- Поломка. Еду в парк, - все тем же странным, глухим голосом объявил
шофер и включил зажигание. Потапову показалось, что сейчас ему плюнут в
лицо. - Дверь закрой! Дверь, говорю...
Детина протянул жилистую руку, и бедняга мэнээс едва успел убрать
голову. Такси, вихляя, понеслось от него по горбатой дороге.
Через час мокрый рассвет вставал над Козявинском. Под истошные крики
петухов, мечтая одновременно о яичнице, горячем чае и сухой постели, мэнээс
Потапов остервенело рвал на себя ручку входной двери районной гостиницы
"Заря"...


* * *

Самое странное в этой истории то, что потом ей никто не верил, хотя
Потапов давал честное слово, божился, стучал себя кулаками в грудь, а
однажды, непонятно что вспомнив, сказал даже: "гадом буду". Напрасно
призывал он в свидетели и Измайлова: все отрицал Измайлов, нет, говорил,
ничего я такого там не заметил...
Так вот, дверь Потапову открыла замотанная в платок женщина со шваброй
и ведром. Что-то сразу кольнуло его в сердце, какая-то мысль постучалась в
сознание, но час Потапова еще не пробил. Открывая, замотанная бурчала, что
едут ни свет ни заря, что администратор все равно с девяти, только зря холл
пачкать, а ей потом за всеми мыть. Потапов начал по привычке извиняться, но
вдруг вытаращил глаза, словно пытаясь что-то понять, а может, наоборот,
забыть. Когда ни того, ни другого у Потапова не получилось, он уронил
чемодан и тяжело прислонился к металлическому косяку.
Нечто похожее произошло в свое время с Германном, увидевшим старуху в
усмехнувшейся даме пик, но тот был наказан за пристрастие к азартным играм,
а вот за что потерпел Потапов - совершенно непонятно. Человек он был
положительный, семейный и профвзносы сдавал без задержки.
Полчаса спустя Потапов сидел на мокрой скамейке в каком-то чахлом
скверике, нервно жевал потемневший с Москвы бутерброд, стучал зубами и
вспоминал, еще больше холодея на утреннем холодке, тяжелые черты
переодевшейся зачем-то проводницы за дверным гостиничным стеклом.
Большая стрелка часов давно уже клонилась к половине десятого, а он все
никак не мог решиться. При одной мысли о возвращении в "Зарю" у Потапова