"Виктор Шендерович. Здесь было НТВ, ТВ-6, ТВС и другие истории" - читать интересную книгу автора

НТВ царило лихорадочное веселье. Мы понимали, что доживаем последние дни.
Доживали мы их не без сумасшедшинки. Наш восьмой "энтэвэшный" этаж
по-прежнему был обклеен цветными постерами, посредством которых глава
"НТВ-дизайна" Семен Левин сообщал миру о своих очередных победах на
международных конкурсах теле-дизайна. Остановиться Семен Михайлович не мог.
Последний постер, появившийся в дни, когда компания уже лежала в
руинах, гласил: "Мы опять всех сделали!"

Не буду писать о том, что видели все: об открытом (пожалуй, что
чересчур) собрании коллектива НТВ на передаче "Глас народа", о коридорах
НТВ, ставших местом действия первого, до всякого "застеколья", реалти-шоу
(мы ждали судебных приставов - и показ пустых коридоров в прямом эфире
давал оглушительные рейтинги). О ночной передаче "Антропология", где это
"застеколье" достигло высшей точки. Мы жили в те дни, по точному
определению Лизы Листовой, "кишками наружу", и я до сих пор не могу
набраться мужества, чтобы взять кассеты и посмотреть, как это было.
А было, конечно же, нервно и тоскливо.
Расколом коллектива власть занималась давно, а в марте-апреле 2001 это
стало, кажется, главным видом деятельности для многих специалистов.
Наступление шло по всему фронту, с кнутом и пряничками. Кому-то хватало
задушевной беседы за ужином в "Пенте" или "Мариотт-отеле"; в качестве формы
работы с людьми покрепче предпочтение отдавалось легкой уголовщине. Нас
шантажировали, на нас клеветали, нам давили на психику.
Нас покупали - в нищей стране деньги на это находились легко (в случае
согласия на уход с НТВ долги по журналистским кредитам гасились, а
зарплаты, наоборот, прибавлялись. И Центр общественных связей
Генпрокуратуры почему-то забывал об этом сообщить).
Матпомощью дело не ограничивалось: для желающих выйти из игры
подыскивались красивые оправдания. Помогали сформулировать красивую
публичную позицию - чтобы сдача выглядела эстетично и даже мужественно.
Но помогать с формулировками нужно людям заурядным - талантливые
справлялись сами.
Вечером шестого апреля в Интернете появилось открытое письмо Парфенова
об уходе с НТВ. Этот одинокий интеллектуал не мог больше участвовать в
нашей массовой пошлости - собраниях и демонстрациях... Фальшь ранила его
тонко организованную душу. Душа была организована столь тонко, что Леонид,
слова никому не говоря, с заранее написанным письмом тихо свалил в сторону
редакции газеты "КоммерсантЪ".
"Ухожу в никуда..." - писал он.
Благородное отчаяние этого шага просилось в рамочку. Но бывшим
коллегам Леонида оценить это благородство мешало вот какое обстоятельство:
весной 2001-го власти кадрили не одного Парфенова, а нас всех, буквально по
алфавиту - поэтому мы хорошо знали и это "никуда", и примерные размеры
премиальных за уход в него.
С нашей стороны баррикад тоже хватало благородных людей рыночного
склада. Одного особо принципиального борца за свободу слова видели в один и
тот же день на переговорах в трех разных телекомпаниях. Некоторые прямо с
демонстраций шли к начальству - увязывать материальные вопросы с
гражданской позицией.
Кричавшие громче всех линяли постыднее всех. Корреспондент на Кавказе,