"Виктор Шендерович. Из последней щели (Сб. "Музей человека")" - читать интересную книгу автора

сорвался.
- Хватит тебе! - орал он.- Где-то тут должен быть шкаф!
И, стуча усами, помчался наверх. Не без сожаления оставив мусорное
ведро, я бросился вдогонку. Шкаф действительно был, и мы собирались уже
заползти между створок, когда оттуда показались усы, а вслед за ними выполз
огромный и совершенно бурый таракан.
- Хэлло, мальчики,- проговорил он с очень знакомым мне акцентом. -
Далеко собрались?
- Добрый день, - вежливо отозвался Еремей.- Нам бы в шкаф.
На это вылезший поднес ко рту лапку и коротко свистнул. На свист
отовсюду полезли очень здоровые и опять-таки бурые тараканы, и не прошло
пяти секунд, как мы были окружены со всех сторон. Последним неторопливо
вылез мордатый, здоровенный, как спичечный коробок, бурый же таракан с
какой-то бляшкой на спине. Этот последний без перерыва жевал, что, может
быть, отчасти и объясняло его размеры.
- Шериф,- обратился к здоровому тот, что остановил нас, - тут пришли
какие-то черные ребята, они говорят, что хотят в наш шкаф.
Тут все захохотали, но как-то странно, и, приглядевшись, я обнаружил,
что они тоже жуют. Вообще, надо признать, среди бела дня посреди кухни они
вели себя совершенно по-хозяйски. Кажется, они совсем не учитывали
человеческий фактор.
Мордатый вразвалку подошел к нам и начал не спеша разглядывать:
сначала Еремея, потом меня.
- А вы, собственно, кто такие? - спросил он через некоторое время,
видно, не разглядев.
- Мы тараканы,- с достоинством сказал Еремей.
- Это недоразумение,- веско ответил называвшийся шерифом. - Тараканы -
мы. А вы дерьмо собачье.
Когда взрыв хохота утих, шериф уставил лапу Еремею в грудь и, не
переставая жевать, сказал так:
- Мальчики, - сказал он, - идите откуда пришли и передайте там, что в
следующий раз мои ребята откроют стрельбу без предупреждения. А сейчас мы с
ребятами посмотрим, как вы бегаете.
Тут стоявшие вокруг нас довольно организованно образовали коридор, и
по этому коридору мы с Еремеем побежали. Сзади сразу начался беспорядочный
грохот, а над головами у нас засвистело.
Как я и обещал Еремею, наше пребывание за щитком было чрезвычайно
коротким: уже вечером Еремей притормозил возле нашего унитаза, держась за
сердце и тяжело дыша. Он, видимо, хотел что-то сказать, но сразу не смог.
Удалось ему это только через минуту. Сливовый джем, сказал Еремей, вовсе не
так вкусен, как он думал. И не исключено, что даже вреден для тараканов
нашего возраста. Прощаясь со мной возле крана, Еремей попросил также
никогда больше не уговаривать его насчет овсяного печенья.
Этой сентенцией завершилось наше путешествие за щиток. Иногда я даже
спрашиваю себя, не привиделось ли мне все это, как тараканиха средних лет.
Но нет, кажется... А впрочем... Вы же понимаете, в наше время ни за что
нельзя ручаться.
Дома меня ждала Нюра. Я не буду описывать нашего с ней разговора -
женщины они женщины и есть.
Всю следующую неделю я болел: бег после контузии не пошел мне на