"Филип Шелби. Оазис грез" - читать интересную книгу автора - Я хочу взглянуть на то, что вы взяли из депозитного ящика моего
отца, - строго обратилась она к Арманду, когда убрали посуду после обеда на борту самолета. Арманд холодно взглянул на нее. - Виноват, но не могу сделать этого. - Черт возьми, что бы там ни было, это ведь принадлежало моему отцу! - негромко воскликнула Катя. - Это может помочь мне догадаться, что же происходит с "Мэритайм континенталом", почему разрушают эту организацию. - Катя, понимаю ваше настроение. Я не меньше вас беспокоюсь за этот банк. Вы, возможно, инстинктивно доверились мне и сели в этот самолет. Прошу вас не ограничивать этим свое доверие ко мне. Сейчас не время и не место знакомиться с тем, что оставил нам ваш отец. Но поверьте мне, что если я что-то обнаружу такое, что вам следует знать и что связано с происходящим в банке, я тут же сообщу вам об этом. Ну, а теперь нам предстоит утомительный полет до Рима. У вас выдался тяжелый день, поэтому советую поспать. Катя поняла, что спорить бесполезно, но она должна попытаться заставить его понять. - Вы правы, Арманд, - заметила она. - Я действительно доверилась вам, и я рискую не только своей карьерой, но и возможностью получить тюремный срок за то, что я сделала. Не скрывайте от меня. Поделитесь со мной. Дайте мне что-то, с помощью чего я смогу нанести ответный удар! Арманда потрясла возбужденность слов Кати. Наблюдая за тем, как она ворочается в своем кресле в поисках удобного положения для сна, он вдруг понял, что она не горюющая раненая женщина, которую он успокаивал во время представлял, вылетая из Бейрута. Ее решимость и сопротивляемость поражали его, заставляли его гадать, что еще скрывается в ней. Александр мог бы гордиться... Свет в салоне самолета убавили, пассажиры постепенно засыпали. Катя наблюдала, как в свете персональной лампочки поднималась и опускалась грудь Арманда. Во время сна люди тоже раскрывали себя, свою удовлетворенность или досаду, душевное спокойствие или мятежное состояние, искренность или обман, которые зрели в их сердцах. Если Арманд и испытывал какие-то сожаления или опасения, то Катя их не видела. Его обветренное лицо было гладким и спокойным, ни нервных тиков, ни подергивающихся мышц. Катя завидовала его спокойствию и подумывала, не подошел ли подходящий момент, чтобы соскользнуть со своего места, открыть над головой секцию багажной полки и вынуть кейс, который положил туда Арманд. Он, несомненно, закрыт на ключ, но она может отнести его в туалетную комнату и попытаться открыть защелки надежным швейцарским перочинным ножом, который она всегда носит в своей сумочке. Но в то мгновение, когда Кате показалось, что ей удастся открыть кейс, она поняла, что никогда не станет делать этого. Она не могла этого объяснить, но чувствовала, что таким образом совершит предательство. Уснув рядом с ней, он проявил к ней доверие, потому что стал уязвимым. Как будто он знал, думала Катя, что его самая надежная защита заключалась в таком проявлении веры. |
|
|