"Филип Шелби. Оазис грез" - читать интересную книгу автора

которые долетали до нее, были щелчки фотоаппаратов репортеров, снимавшие для
газет Беркли "Барб", "Голос городка" и для национальных газет.
Катя видела, что Тед заколебался, как будто его загипнотизировали
фотосъемки. Он знал, какой у него выбор: либо отвести людей назад, рискуя
потерять свой наступательный, революционный образ, либо драматическим жестом
бросить их вперед, что обеспечит ему заголовки по всей стране. В ожидании
фотоаппараты нацелились на него.
Тед выбросил вперед сжатый кулак, откинул назад голову и гаркнул:
"Охладим Спрул!"
Демонстранты рванулись вперед. Катя инстинктивно отступила, подавшись
спиной в сторону холма. Она поскользнулась на траве, упала, но продолжала
отползать на корточках. Когда она поднялась, то увидела, что идет схватка.
Демонстранты пытались прорваться через полицейский заслон, а полицейские
вступили в борьбу, размахивая дубинками. Крики боли и возгласы гнева
раздавались отовсюду, где полицейские жестоко избивали всех, подвернувшихся
под руку. Нескольким протестующим удалось прорваться через кордон, их по
пятам преследовали полицейские.
Ноги у Кати подкашивались. Конечно, полицейских было меньше, даже с
учетом солдат по борьбе с волнениями, которые присоединились к схватке. Она
пыталась отыскать в толпе Теда, но безуспешно. Дрожа от страха, она подалась
к тротуару, где лежала примерно дюжина окровавленных демонстрантов из первой
ринувшейся волны, сбитых полицией с ног. Она проходила по очереди мимо них,
всматриваясь в искаженные от боли лица.
Толпа взревела, когда услышала четкие хлопки взрывавшихся газовых
снарядов. Через несколько секунд по улицам потянулся густой, едкий дым.
Теперь у полицейских, надевших маски, появилось явное преимущество.
Демонстранты кашляли, задыхались, слепо бежали куда попало, пытаясь спастись
от газа. Они превратились в легкую добычу, и одного за другим их валили
дубинками наземь.
Катя обернулась и увидела, как несколько демонстрантов с трудом
пробивались сквозь клубы газа, их преследовали двое полицейских. Когда
полицейские их догнали, то кровь брызнула из голов демонстрантов.
- Нет!
Не раздумывая, Катя прыгнула вперед и решительно встала Между
преследователями и их жертвами.
- Я - адвокат...
- Пошла ты к такой-то матери, сука!
Полицейская дубинка саданула ей по локтю, парализовав руку. Второй удар
пришелся ей чуть выше колен. Катя услышала свой вопль, потом свернулась в
тугой клубок, пытаясь защитить тело от армейских бутс, которыми полицейский
стал избивать ее. Кашляя и ловя ртом воздух, она кое-как откатилась в
сторону и затихла, проехавшись щекой по асфальту, выплакивая вместе со
слезами свою боль, гнев и унижение.

- Подождите минутку. Дайте мне взглянуть на нее.
Ее руки были за спиной в наручниках, плечи прижаты к грузовику для
арестованных. Катя почувствовала, как ее повернули. Она узнала лейтенанта,
который в мегафон пытался урезонить протестующих разойтись. Его лицо
закоптилось, если не считать кусочка белой кожи с точками, где рот и нос
закрывала противогазовая маска.