"Вильям Шекспир. Трагическая история Гамлета, датского принца (пер.В.Поплавский)" - читать интересную книгу автора

дыхание. А по более дерзкой аналогии, и упадок империи, водрузившейся на
другом Капитолии.
Потому-то, наверное, история датского принца и стала четырехвековым (и
далее всегда) хитом мировой сцены.

И прежде, чем перейти к публикуемому переводу и его изданию, я хочу
попытаться ответить еще на один вопрос, а, точнее, описать некое ощущение
некоего же процесса, который в какой-то степени объясняет притягательность
"Гамлета" и сегодня, в 2001 году. Хотя внутренний смысл этой
притягательности еще скрыт. Это мое субъективное впечатление, но все же мне
кажется, что действенное и полезное 400 лет назад размыкание круга времени
(хотя этот круг можно понимать и как предельно спрессованную спираль, вроде
упомянутой выше coil - катушки) в спираль очевидную породило некую
нарастающую инерцию, которая все круче разгибает спираль в прямую. А если
продолжить сравнение с катушкой, то формально освобожденная и распрямленная
нить превращается, на самом деле, в нечто запутанное и хаотичное, лишенное
всякого практического смысла. Это, конечно, чистая социальная психология, но
она по своим следствиям не менее реальна, чем цунами или атомная бомба. Но,
тем не менее, очевидно, что ощущение и принятие идеи, которую братья
Стругацкие назвали "вертикальным прогрессом", загоняет именно современные
поколения в тупик. Возможности такого типа развития исчерпаны, все, что
можно было изменить, - изменили, а дальше маячит перспектива возвращения к
вечному кружению {В этом, на мой взгляд, причина столь странного и
неожиданного повсеместного распространения фундаментализма (будь то
исламский, православный или черт знает еще какой), возвращающего к архаичным
стереотипам вечного топтания вождей и масс на одном месте в цепях традиций и
предрассудков, с отрицанием поиска и свободы, а, стало быть, права и
возможности задавать "опасные вопросы", из которых гамлетовский - самый
опасный... И тут будет очень к месту вспомнить двойственный по смыслу вопрос
М. В. Юдиной, сформулированный именно по поводу Шекспира: "_Не уходит ли
всякий рост, живая жизнь из запечатанного пространства_" (М. В. Юдина, ук.
соч., с. 305)}. Как тут не вспомнить давние уже, но оцениваемые сегодня
несколько иначе, духовные поиски в самых разных направлениях: "Кольцо..."(!)
Рихарда Вагнера, идею "вечного возвращения", поэтически воспетую Фридрихом
Ницше, экзистенциальное "толковище" философов о мире без причин, следствий и
цели? И, наконец, неожиданно сближающийся с ними - сугубо идеалистическими
размышлениями - старый внутримарксистский спор вокруг формулы Эдуарда
Бернштейна "Движение все, конечная цель - ничто".
Абсолютная истина и абсолютный идеал житейски невозможны. Ни зубная
боль, ни терроризм неискоренимы по определению, а это патологически
несовместимо с идеей прогресса. И подобно тому, как современники Шекспира
начинали осваивать жизнь в меняющемся мире, сегодня начинается не менее
болезненное возвращение к жизни в неизменном самовоспроизводящемся мире.
Мире, где зло непобедимо, ни онтологически, ни экзистенциально, ни путем
повышения "уровня раскрываемости" {Нашим криминалистам еще лет пятьдесят
назад западные коллеги указали на причины их сущностных неудач: цель
искоренения преступности не может стоять вообще.}, но с ним надо бороться с
упорством осла, не задающегося глупым и гибельным вопросом "to eat or not to
eat?" и спокойно сжирающего и сено, и солому, разложенные по бокам садистом
философом.