"Лев Романович Шейнин. Брегет Эдуарда Эррио (Из 2-й книги 'Записок следователя', Рассказ) " - читать интересную книгу автора

вызову...
И, подойдя к письменному столу, он нажал кнопку звонка, которым
следователь вызывал из дежурной комнаты конвоира.
Когда конвоир пришёл, Милохин коротко ему крикнул:
-- Доктора, доктора скорее! Следователю худо стало!
Конвоир заподозрил было недоброе, но потом, заметив, как сочувственно
глядит арестованный на следователя, выбежал из кабинета за врачом.
Солнце уже стояло над городом, купаясь в широкой Неве, когда Васильев,
пришедший в себя, выехал из тюрьмы на Арсенальную набережную в присланной
за ним машине. Рядом с Васильевым сидел Милохин, освобождённый на трое
суток под честное слово.
Васильев, бледный от бессонной ночи и перенесённых страданий, жадно
вдыхал свежий утренний воздух. Время от времени он бросал взгляд на
сидевшего рядом Милохина, который смотрел широко открытыми глазами на
сверкающую, почти розовую от солнца Неву, набережные, парки.
Васильев понимал, что Милохин любуется этим свежим утром, этой
удивительной рекой, этим прекрасным городом. И в то же время лицо Милохина
было строгим и сосредоточенным, и это тоже хорошо видел Васильев.
"Дураки считают, -- подумалось Васильеву, -- что мы только золоторотцы,
ассенизаторы. Конечно, надо и навоз чистить, это тоже важно. Но ведь и на
навозе вырастают удивительные, благоухающие цветы, если только уметь их
выращивать... Какое счастье всякий раз видеть, что ты научился не только
вычищать навоз, но и выращивать цветы!"


Прямо из тюрьмы Музыкант поехал на Обводный канал, к своей старой
приятельнице, известной в уголовном мире под кличкой Мондра Глова. Эта
тучная, уже пожилая женщина была содержательница воровской малины и
славилась в уголовной среде недюжинным умом и умением всегда выходить сухой
из воды, за что она и получила свою кличку.
В свою очередь, Мондра Глова относилась к Музыканту с нескрываемым
уважением. Он импонировал ей изысканностью манер и речи.
Когда Музыкант вошёл в её квартиру, помещавшуюся в подвале старого,
рыжего от древности дома, хозяйка, сидя за столом, раскладывала свой
любимый пасьянс "Могила Наполеона". Увидев Музыканта, толстуха пришла в
неописуемый восторг.
-- Музыкантик, деточка! -- кричала она, целуя своего любимца. --
Вырвался наконец? Какое счастье? Каких только слухов о вас тут не было,
радость моя! Кто говорит, что вам уже десятку вкатили, кто говорит, что вы
в тюрьме заболели...
-- Мамаша, всё это враки, -- сказал Музыкант. -- Прежде всего я хотел
бы позавтракать, а потом поговорим о деле... Пока вы приготовите что-нибудь
поесть, я побреюсь и приведу себя в порядок...
Мондра Глова сразу побежала на кухню и растопила плиту. Пока Музыкант
брился, она готовила его любимое блюдо -- яичницу с ветчиной, успевая при
этом рассказывать последние новости: кого посадили, кого осудили, кто,
напротив, вернулся после отбытия наказания.
Поев и опрокинув стопку водки за здоровье дражайшей и любимой Мондры
Гловы, гость изложил ей историю с брегетом Эррио. Он сказал также, что
освобождён всего на трое суток под честное слово.