"Чарлз Шеффилд. Классически квантованный кошмар" - читать интересную книгу автора

возможных физических эффектов.

Эксперимент должен был начаться во время пролета "СГ" над территорией
Штатов. Помимо нас самих с нашей аппаратурой, за ним при помощи камер,
направленных в небеса, собирались следить телекомпании почти каждого
крупного города - как я подозревал, не столько желая получить зримое
доказательство результата, сколько в надежде на непредвиденный эффект,
сопровождаемый грандиозным фейерверком. Катастрофы куда занимательней
успешных научных экспериментов.
Мы же часа за два перед долгожданным моментом получили доказательство
способности нашего обиталища преподносить новые сюрпризы.
Мак-Коллэм как раз завершал генеральную проверку, гоняя систему на
холостом ходу и увеличивая нагрузку. Вдруг, когда мощность достигла
максимума, внутри станции стали глохнуть, а потом и вовсе пропали все звуки.
Мы перестали слышать даже себя. И тогда, в этой сверхъестественной тишине
возник шепот. Он звучал отовсюду и ниоткуда, словно воздействовал прямо на
слуховой центр мозга, громкий ровно на столько, чтобы можно было разобрать
слова: "Мне отмщение, - говорит Господь, - и Аз воздам".
Разумеется, мы знали, что это записанный на пленку голос Т.Мэдисона,
как знали и то, что его Бог был суровым ветхозаветным Богом - мстительным
божеством жестокого правосудия и беспощадной справедливости. Слова "Мне
отмщение..." следовало бы начертать девизом на знамени мэдисоновской Церкви;
они звучали лейтмотивом всех его проповедей и энциклик. Друг Людей
окончательно и бесповоротно определил участь неверующих - гореть им всем в
адском пламени, гореть вечно и без всякой надежды на спасение. И, как ни
странно, именно этот его ад, нарисованный в самых ужасающих и отвратительных
подробностях, оказался одной из притягательнейших сторон Церкви
Христа-Вседержителя. А непрерывный поток писем, стекавшийся к пастырю от
творчески мыслящих пасомых, существенно пополнял реестр адских мук, внося
неоценимый вклад в Живое Учение.
Враги издевались над Мэдисоном, клеймили его чудеса, обзывая дешевыми
мистификациями и бутафорскими трюками. Легко же им было отмахиваться, уютно
сидя перед телевизорами, а здесь, на станции, услышав этот тихий, зловещий
шепот...
Да, пожалуй, все мы малость струхнули, и трепетали, пока Мак-Коллэм не
сумел выделить и обесточить нужную цепь. Однако об отсрочке эксперимента не
могло быть и речи. Как сказала бы Селия, скорей два фермиона окажутся в
одном состоянии, чем папа Джермани нарушит обещание. Час назначен, и
представление состоится в любую погоду.
Шеф срежиссировал действо, словно трехактный балет с собственной
персоной в главной роли. Селия получила вторую роль; выход на подмостки
остальных не планировался. Строго велев "смотреть в оба", Джермани сослал
меня в распределительную. Поскольку смотреть там было особенно не на что, я
сообразил, что следующие четыре часа просто не должен появляться возле
видеокамер. Это меня вполне устраивало - я заранее решил, что во время
эксперимента начальству будет не до меня, обо мне и не вспомнят, а я как раз
успею обернуться со всеми намеченными делишками.
Итак, удалившись в электрощитовую, я начал ждать, а минут за сорок до
момента "ноль", бросив вверенный пост, двинулся вдоль большой оси "СГ" в ту
часть станции, где предположительно находились лишь бесполезные для нас