"Майкл Ши. Гнездо Горной Королевы ("Ниффт Проныра")" - читать интересную книгу автора

Барнаром кубарем покатились назад с планшира, на который уже вскарабкались в
надежде спрыгнуть наземь. Отчаянно скрипя, кораблик пролетел двадцать
саженей по воздуху и врезался прямо в береговые скалы Дольмена. Но глабруаз
не отставал: раззявив замшелую, источающую запах донной гнили пасть, он
рванулся за несчастным суденышком и заглотил его целиком.
Он сделал это в порыве слепой, безрассудной ярости, которой славится
вся его порода. Мы с Барнаром отлетели назад, к корме, когда нос судна со
всего размаху грянулся оземь, и, подняв головы, успели увидеть, как нёбо
чудовища нависло над нами и лязгнули зубы, откусив солнечный свет. Только
крепкий бушприт кораблика остался торчать снаружи: ему не хватило места в
чудовищной пасти. Он-то и стал для глабруаза роковым.
Уже проглотив нас, морское чудовище неслось на берег; бушприт заклинило
между камней, и корпус судна вошел в его глотку на две сажени глубже, чем
следовало. Глабруаз поперхнулся.
Челюсти монстра лихорадочно защелкали, взметнувшись к небу, - он
пытался вдохнуть, - и в перемежающихся потоках света мы разглядели, что наш
корабль стиснут в черном бархатном кулаке конвульсивно сжимающейся глотки
так плотно, что при каждом движении обшивка трещит, как хворост в огне, а
темно-бордовая кровь ручьями хлещет из разодранного гвоздями и щепками
языка, уже подступая к нашим коленям.
Глабруаз, отчаянно карабкаясь навстречу воздуху, который никак ему не
давался, выбросился на берег до половины и колотился о крутой каменистый
склон, пока движения его не ослабели и наконец не замерли совершенно. Нас
так швыряло и мотало, что выпрыгнуть из пасти животного, когда та
распахивалась, мы просто не могли. Но вот челюсти его обмякли и захлопнулись
окончательно.
В кромешной тьме мы слышали, что кровотечение из множества мелких и
крупных ссадин в пасти чудовища продолжается. Сзади, со стороны измочаленной
в щепы кормы, донесся было полузадушенный предсмертный стон человека, но тут
же стих. А горячая густая кровь все прибывала, дюйм за дюймом поднимаясь по
нашим ногам вверх, и в обступившей нас абсолютной черноте слышно было, как
журчат ее струйки. Впрочем, не совсем абсолютной. Вскоре впереди показалась
крохотная звездочка света. На ощупь побрели мы вверх по липкой от крови
палубе. Мертвый воздух уже накалился, дышать было тяжело. Держась за
бушприт, противный и скользкий, мы вслепую пробрались через пасть. Наконец
наши пальцы коснулись громадных, покрытых мшистым налетом зубов глабруаза.
Застрявший между ними обломок бушприта не давал им захлопнуться до конца.
- Думаю, мы как раз пролезем, - сказал я. - А потом придется
прорубаться сквозь губу.
Клыки на ощупь напоминали щедро смазанные маслом валуны, от которых
несло мертвечиной. Обдирая бока, мы все же протиснулись меж ними. Скользни
обломок бушприта чуть дальше, и челюсти одной своей тяжестью раздавили бы
нас в лепешку.
Пробравшись сквозь зубы, мы кубарем полетели прямо в лужу крови,
скопившуюся под губами. Потом поднялись на ноги, по самые икры в крови, и
ощутили, что стоим на подкладке из плотного пружинящего мяса. Для того чтобы
раздвинуть эти губы, требовался титаноплод и лебедка, не меньше. Кончик
бушприта, зажатый между ними, образовывал крохотную щелочку, сквозь которую
внутрь проникал лучик света.
- По крайней мере, можно хоть прицелиться, - проворчал Барнар. - Я