"Лао Шэ. У храма Великой скорби" - читать интересную книгу автора

сдержал свой гнев, готовый прорваться, и вновь склонил голову, словно
придавленный тяжким раскаянием. У этого человека хватило сил встать надо
всеми. Я понял движение его души: ничуть не задетый грубой бранью, он лишь
сомневался в собственной правоте, но сердце подсказало, что совесть его
чиста. Когда закричали "бей!", он разгневался, но тут же спохватился - ведь
это дети... И вновь опустил голову. И тогда вопль "бей!" перерос в настоящий
рев.
Рассердись он по-настоящему, на него не посмели бы поднять руку, но он
вновь склонил голову. Все кричали, но никто не хотел бить первым. К тому же
у каждого на уме была мысль: "С какой стати бить этого честного человека?"
Конечно, большинство поверило председателю, но не так-то легко было забыть
все, что сделал для них учитель Хуан. К тому же некоторые понимали, что
обвинения против Хуана дутые и что это дело рук одной шайки.
- Уходите! - сказал я снова. Я знал, что в такой ситуации "выкатывайся"
прозвучало бы куда убедительнее, но язык не повернулся.
Наставник Хуан по-прежнему не двигался с места. Только голову поднял -
на губах улыбка, глаза подернуты влагой. Он смотрел на нас, как смотрит
ребенок на тигра, - любуясь им и страшась его.
И вдруг в окно, влетел обломок кирпича, а следом осколок стекла, словно
хвост за кометой. Он попал учителю прямо в висок - сразу показалась кровь.
Хуан схватился за кафедру. Все сидевшие сзади бросились вон из комнаты. Мы
поддержали его.
- Ничего, ничего! - через силу улыбнулся он, а кровь уже залила его
лицо.
Ни директора, ни заместителя, ли школьного врача не оказалось на месте.
Мы решили сами отвезти наставника в больницу.
- Отведите меня в мою комнату, - выговорил он с трудом.
По неопытности мы послушались его и, поддерживая под руки, повели.
Войдя к себе, он пошатнулся, хотел было умыться, но, обессилев, упал на
кровать. Кровь уже не текла, а хлестала.
Пришел старенький служитель Чжан Фу, взглянул на наставника и сказал:.
- Побудьте с господином учителем, я схожу в школьный лазарет за врачом.
Школьный врач обмыл рану, наложил повязку и велел отвезти Хуана в
больницу, поскольку опасность не миновала. Глоток коньяка, казалось,
прибавил ему сил, он вздохнул и закрыл глаза. Когда врач снова повторил, что
необходимо ехать в больницу, Хуан улыбнулся и сказал шепотом:
- Умирать, так здесь. Ведь я инспектор. Как же я покину школу, когда
директора нет на месте!
Старик Чжан Фу вызвался провести эту ночь возле "господина учителя". Мы
бы тоже остались, но знали, что десятки глаз будут с презрением смотреть на
нас там, на улице; чего доброго, обзовут подлизами. А что может быть
страшнее в юности! Людям свойственно принимать сострадание за
пресмыкательство. В молодости благие порывы часто уживаются с равнодушием. И
нам пришлось покинуть нашего учителя. А когда выходили, до нас донеслось:
"Полюбуйтесь! Выкормыши этого борова Хуана!"
На следующее утро старик Чжан Фу сообщил нам:
- Господин учитель заговаривается.
Пришел директор и велел отправить Хуана в больницу, как бы тот ни
противился.
Но в этот миг к учителю вернулось сознание. Мы стояли за дверью и все