"Лао Шэ. Под пурпурными стягами (Роман) " - читать интересную книгу автора

стороне, хотя в душе ее недолюбливал. Честно говоря, ничего
привлекательного я в ней не видел. Что до свекрови сестры, то при одном
упоминании о ней в моем сознании невольно возникает образ существа
спесивого и на редкость бестолкового. Первым делом мне вспоминаются ее
глаза, какие-то пустые, даже бессмысленные, всегда вытаращенные,
особенно во время разговора - независимо от того, приятен ей собеседник
или так ненавистен, что она готова его уничтожить. Вполне вероятно, что,
тараща глаза, она хотела выразить какие-то свои чувства, однако пустота
ее взора вызывала у собеседника лишь недоумение. У старухи были мясистые
щеки, похожие на два обвисших мешка, надутых ядовитым газом. Они
придавали лицу мрачное выражение. Когда старуха разговаривала, в
особенности когда кашляла, она производила звуки, схожие с рычанием
плохого микрофона. Ей казалось, что сила ее убеждения находится в прямой
зависимости от громогласия, напоминавшего гул колокола. Старуха ни в чем
толком не разбиралась, даже в делах житейских, но грозно тараща глаза и
исторгая звуки, похожие на орудийные залпы, считала, что она знает
решительно все.
Моя тетя была во всех отношениях интереснее свекрови (правда, до сих
пор я не могу забыть ее курительной трубки, особенно когда в ней
оставался перегоревший табак с листочками орхидеи). Начиная с ее
внешности, я бы сказал весьма благообразной, хотя бы уже потому, что ее
щеки не висели, будто мешочки с отравляющим газом. У нее были черные
глаза, необыкновенно выразительные, когда пожилая женщина находилась в
состоянии спокойствия. Но увы, по причине нам неизвестной порой налетал
ураган и в глазах ее появлялся леденящий душу демонический блеск.
Впрочем, к чему все это вспоминать? Тетка очень любила азартные игры, и,
когда ей удавалось выиграть два-три чоха [Чох - связка монет] монет, она
вдруг низким голосом затягивала несколько куплетов на мотив эрхуан
[Эрхуан - одна из основных мелодий в китайской музыкальной драме]. Как
видно, неспроста: поговаривали, что ее муж, мой родной дядя, был
актером. В ту эпоху реформ... Ах да! Я совсем забыл рассказать об этом
важном событии! Заболтавшись о своем рождении, я упустил из виду, что
речь идет о знаменательном времени, когда в стране произошли реформы, -
о годе Усюй [Год Усюй - то есть 1898 г., известен как период реформ,
предпринятых либеральными реформаторами Кан Ювэем, Лян Цичао и другими].
Да, в ту пору только и говорили о разных нововведениях и реформах. Но
странно, однако, что моя тетя почему-то о них помалкивала, как уходила
всякий раз и от разговора о театре, театральном реквизите или
"театральных взносах". Лишь в новогодний праздник, выпив пару чарок
"розового", она неожиданно изрекала: "Нет, актеров называть низким
сбродом никак нельзя!" Никто не слышал от нее прозвания мужа и не знал
его театрального амплуа. До сих пор мне, например, неизвестно, кого же
мой дядя играл: молодых героев или старух. Многие даже сомневались в
принадлежности дяди к "знаменным людям" [Знаменные - военные маньчжуры.
В старом Китае войска были разделены на восемь знамен]. И вот почему.
Ведь если он относился к числу знаменных маньчжуров, значит, он должен
был входить в круг тех театралов, которые транжирят деньги, дабы
прославиться. Но коли увлечение театром приносило человеку почет, почему
же тетя всячески уклонялась от разговора о театре? Может быть, и в самом
деле дядя был актером-профессионалом? Однако даже в те годы,