"Лао Шэ. Под пурпурными стягами (Роман) " - читать интересную книгу автора

что молодые люди с ней особенно шутить не решаются, будто знают, что она
на их шутку тут же ответит, как отрежет: "Милок! Не забудь, кто тебя
обмывал на третий день после твоего рождения!" Тетушка Бай одета просто,
но чисто. В ее скромной и удобной одежде выделяется, пожалуй, лишь
цветок граната из пурпурного шелка, который она приколола к красивой
атласной ленте на шляпе.
Третьего дня меня принимала не она, а ее невестка - младшая тетушка
Бай, как ее называли, - такая же, как и ее свекровь, бойкая и опрятная
женщина, разве что не столь сведущая в житейских делах. Спустя некоторое
время после этого дня она всем рассказывала, что совершенно непричастна
к истории, которая случилась с моей матушкой третьего дня вечером,
потому нисколько не чувствует себя виноватой. Все, мол, произошло
оттого, что матушка последнее время плохо питалась, а потому сильно
ослабла. Правда, сама она сказать об этом моей матери не решалась.
Думаю, что все же неспроста пожаловала сегодня ее свекровь - тетушка
Бай, личность в те времена весьма знаменитая. Когда тетушка Бай выходила
из дверей чьего-то дома, все сразу догадывались, что за этими воротами
появился на свет еще один драгоценный отпрыск высокого рангом чиновника
или вельможи. Ясно, что, если такая известная повитуха появилась в нашем
доме, значит, она хотела загладить какую-то вину. Это было сразу же
видно без всяких объяснений, по одному ее поведению. Моя матушка что-то
хотела сказать гостье, но, подумав, от этой мысли отказалась. Еще не
ровен час обидится и наговорит вместо благопожеланий что-нибудь
неприятное, и тогда не будет у меньшого сыночка счастья в жизни. Мать
промолчала.
Из тетиной комнаты получено известие, что старой женщине пришли на
руки хорошие карты. Это значило, что омовение можно начинать без нее.
Мать, не решаясь пойти на столь ответственный шаг, послала к старухе
сестренку, которая, вернувшись, сообщила:
- Она сказала: не ждите!
Церемония омовения началась. Тетушка Бай села на кан, поджав под себя
ноги. Перед ней поставили большой медный таз, наполненный горячей водой,
настоянной на акации и полыни. От посуды поднималось густое облако пара.
Старухи родственницы, а также все те, кто был помоложе - невестки и
снохи, - приступили к "наполнению таза", то есть принялись бросать в
сосуд медные монеты, сопровождая каждое свое движение словами: "Долгие
лета знатному сыну! Долгие лета!.. " За медяками в воду последовали
орешки арахиса и несколько яиц: обычных и крашенных красной краской. Как
я узнал позже, подношения и деньги (их, понятно, было не слишком много,
хотя никто не считал) забрала себе тетушка Бай, к которой вся моя родня
испытывала чувство большой благодарности за то, что та, пренебрегая
своей Славой, снизошла до нас и провела как надо мое омовение, из чего,
кстати говоря, все заключили, что ее невестка все же была виновата, и
виновата крупно.
Во время омовения тетушка Бай наговорила мне целую кучу добрых слов,
не пропустив из своего набора ни одной фразы: "Головку обмоем, будет
сиятельным князем. Животик помоем, знатными станут потомки. Яички ему
прополощем, уездного должность получит. Побрызгаем грудку - начальником
округа станет!" Все прониклись к тетушке еще большим почтением. Еще бы!
Из таза она извлекла лишь жалкие медяки, а, несмотря на это, высказала