"Лао Шэ. Под пурпурными стягами (Роман) " - читать интересную книгу автора

муж, как-то удачно сказал: "Поскольку с долгом рано или поздно
приходится расплачиваться, значит, брать в долг не зазорно"!
Из мелких лавок, что находились за воротами нашего дома, мать обычно
имела счета лишь в двух: в зерновой и продуктовой, где торговали маслом
и солью. С крупными лавками вроде старой и знаменитой аптеки
"Тунжэньтан" или теми, в которых продавали шелк и украшения, мы в
коммерческие связи не вступали. Правда, каждый месяц покупали несколько
связок курительных палочек и чайную крошку, для чего надо было идти в
специальные лавки. Там приходилось платить наличными, так как в них в
долг обычно не давали. Что до ресторанов, то мы никогда в них не ходили
и не имели понятия, что значит там пообедать.
Наши долги были не слишком большие, и все же в семье постепенно
сложилась традиция жить тем днем, когда отцу выдавали жалованье, чтобы,
получив его, идти расплачиваться с теми, кому мы задолжали. После
расчетов денег оставалось так мало, что приходилось снова занимать. Если
же случалось какое-то непредвиденное событие - скажем, мать
удостаивалась чести быть свахой или у кого-то появился на свет отпрыск,
- оно сразу же влекло дополнительные расходы. В этом случае возможность
расплатиться с долгами сокращалась, а наш семейный дефицит резко
возрастал. Вот почему отцовским деньгам матушка особенно не радовалась,
а ее тревоги, когда их получали, не проходили.
Наша тетя, старуха довольно активная, часто выходила в свет: то шла в
храм Хугосы [Храм Хугосы ("Защиты отечества")-одно из известных
культовых сооружений старого Пекина. Во время праздников это было место
развлечений], то к родственникам или знакомым перекинуться с ними в
картишки. Иногда тетка отправлялась на представление оперы или
постановку цюйи, которые ставились специально для женщин. Если тетя шла
играть в кости или карты, матушке приходилось ее долго ждать, иногда до
полуночи. А тут нежданно-негаданно начинался дождь или снегопад. Тогда
мать и сестренка, вооружившись зонтом, шли тетке навстречу. Мать
считала, что тетю надо непременно ублажать. Занятие, понятно,
малоприятное, но зато спокойнее становится в доме, потому что, если тете
чем-то не потрафить, с ней не оберешься хлопот. Норовистая старуха,
распалившись, могла выкинуть любой номер, последствия которого
предсказать было просто невозможно. Все у нее могло перевернуться в
любое мгновение. Скажем, тетка неожиданно рассвирепела оттого, что ей
подали холодный чай. Кричит, бушует, и вдруг - чай оказался слишком
горячим и обжег ей язык. Ну конечно, это сделали нарочно, чтобы она не
могла есть и умерла с голоду. В эти минуты все у нее оказывались
виноватыми, даже наша рыжая дворняга. Дело о злонамеренной попытке
убиения тети могло затянуться на три-четыре дня!
В отличие от тети наша матушка выходила из дому редко, разве что
только в те дни, когда происходила чья-то свадьба или похороны. Обычно
мать с удовольствием хлопотала по дому, так как любила во всем порядок.
Она стирала, шила, стригла детям волосы и даже, когда надо, "очищала
лик" у своей старшей дочери (теперь молодой жены) - тонкой ниточкой
выдергивала волоски на лице, чтобы после этих косметических операций оно
было бы гладким и блестящим. Иногда матери приходилось идти в ямынь
[Ямынь - административное учреждение в старом Китае] за отцовским
жалованьем, если отец в тот день был занят на службе. Ямынь находился