"Лао Шэ. Под пурпурными стягами (Роман) " - читать интересную книгу автора

выдавали нам дважды в году: весной и осенью. Денег всегда не хватало, и
нам, несомненно, пришлось бы давно побираться, если бы не мать, умевшая
очень экономно вести хозяйство.
За последние двести лет в нашей истории скопилось столько мусора и
грязи, что знаменные люди перестали что-либо замечать. Они, к примеру,
совершенно не видели своих пороков, достойных всякого осуждения, забыли
они и о том, что иногда надо поощрять хорошее. С годами среди знаменных
сложился особый образ жизни, при котором богатые изощрялись в богатстве,
а бедняки - в бедности. Так все и жили, погрузившись с головой в мертвую
заводь под названием "изощренный образ жизни". Вот, скажем, свекор моей
сестры. Для него было совершенно безразлично, какой воинский чин он
имеет и способен ли он сражаться в бою. Но как все его приятели, он
твердо знал, что ему предписано получать казенное жалованье, исполнять
песенки-речитативы и держать в доме четырех синегрудых птах. Его сын,
мой зять, был весь в отца, только он упивался не певчими птичками, а
голубями - "летающим серебром", за которое готов был отдать жизнь. Я
нисколько не преувеличиваю! Чем бы он ни занимался, какое бы дело ни
делал, личное или казенное, важное и даже самое срочное, его взгляд был
всегда устремлен в небо, и он никогда не задумывался над тем, что он
может наткнуться на какую-нибудь почтенную даму или на его голову
неожиданно свалится камень. Ему просто необходимо было смотреть в
небеса, потому что в любой момент мог появиться голубь, отставший от
стаи... "А-а, вот и он, летит низко-низко, вертя головой, наверное,
устал бедняга и ищет, где сесть". Заметив птицу, зять опрометью бежал
домой, словно его гнал туда очень срочный военный приказ. Еще бы! Надо
немедленно выпустить всю свою стаю и заполучить "драгоценного" чужака,
залетевшего к нему с небес. Умыкнуть чужого голубя для зятя было едва ли
не самым большим удовольствием. Правда, из-за голубя мог возникнуть
конфликт. В этом случае зять был готов сражаться на ножах. Пусть хоть
режут на части, голубя он ни за что не отдаст! В эти минуты моя сестра
дрожала от страха.
Отец и сын были вовсе не глупые люди, а по-своему даже способные и в
меру усердные. Вот только все их достоинства и высокая культура
проявлялись обычно в делах пустяковых и мелких: разведении сверчков,
коллекционировании голубиных свистулек, жареных мясных тефтельках,
которыми они любили лакомиться, и многом другом. Их, к примеру,
нисколько не интересовало, что происходит в стране. Потому что жили они
в каком-то ином мире: утонченно-красивом и полуреальном.
Женский быт в доме определялся извечно заведенным порядком. Вот,
скажем, моя старшая сестра. С улыбкой на устах она могла часами,
казалось нисколько не уставая, выстоять перед старшими родственниками. К
тому же надо было все вовремя подметить и увидеть: опустевшую чашку
наполнить свежим и горячим чаем; если у кого-то потух кальян или погасла
трубка, поднести бумажный фитиль или набить трубку табаком. Когда она
протягивала трубку, ее руки двигались с удивительным изяществом. А как
прелестна она была, когда с легкой гримасой раздувала фитиль. Все
старухи родственницы, разве кроме ее свекрови, в один голос хвалили
сестру, но никто не догадывался о том, как затекли и распухли ее ноги от
долгого стояния. Сестра боялась об этом даже заикнуться, потому что
знала, что жаловаться ей не положено, как и нельзя стоять перед старшими