"Лао Шэ. Записки о Кошачьем городе [NF]" - читать интересную книгу автора

воздухе Марса я теперь чувствовал себя точно рыба в воде.
Я присел на корточки, хотя раньше не любил так сидеть, и начал
внимательно разглядывать своего кормильца. Обида на него прошла; теперь он
стал мне симпатичен.
Человек-кошка оказался не просто большой кошкой, которая ходит на
задних лапах и одевается. Одежды на нем как раз не было. Я засмеялся и
тоже снял с себя рубаху и туфли: если не холодно, зачем таскать на себе
всякую рвань? Но брюки я оставил - не из стыдливости и не ради пистолета
(его я мог носить прямо на ремне), а потому, что без карманов мог потерять
спички. Вдруг люди-кошки снова попробуют надеть на меня кандалы?
Итак, у него было длинное тонкое туловище и короткие конечности с
короткими пальцами (не удивительно, что люди-кошки быстро бегают, но
медленно работают; я вспомнил, как долго они связывали меня). Шея
нормальная, но очень подвижная: голова могла поворачиваться почти за
спину. Лицо большое, глаза круглые, очень низко посаженные, над ними
широкий лоб, поросший такой же короткой шерстью, что и макушка. Нос и рот
слиты вместе, но не так красиво, как у кошки, а грубо, как у свиньи. Уши
маленькие и торчат очень высоко. Туловище округлое, покрыто тонкой и
блестящей шерстью серого цвета, который издали отливает зеленым, словно
птичье оперение. На животе восемь черных точек - сосков. Каково внутреннее
строение людей-кошек, я не знаю до сих пор.
Движения моего нового знакомца казались замедленными, но на самом деле
были очень проворны, так что я ни разу не смог заранее догадаться о его
намерениях. Единственное, что я наверняка определил в нем, - крайнюю
подозрительность. Его руки и ноги не бездействовали ни минуты, причем
ногами он двигал так же проворно, как руками. Чаще всего он пользовался
осязанием: здесь пощупает, там потрет или просто прикоснется. Словом, он
был похож на суетящегося муравья.
Зачем он привел меня сюда да еще накормил листьями? Мне очень хотелось
поговорить с ним, но как? Ведь языка-то я не знаю.



6

Месяца через три я уже говорил по-кошачьи. Малайский язык можно изучить
за полгода, а кошачий еще быстрее. В нем всего четыреста-пятьсот слов, и,
употребляя их так или эдак, можно сказать что угодно. Конечно, многие
понятия и мысли выразить столь скудным запасом слов невозможно, но
люди-кошки придумали на этот случай прекрасный способ - вовсе не говорить.
Прилагательных и наречий очень мало, с существительными тоже небогато.
Например, все, что связано с дурманным деревом, ограничивается следующими
понятиями: большое дурманное дерево, маленькое дурманное дерево, круглое
дурманное дерево, тонкое дурманное дерево, заморское дурманное дерево,
большое заморское дурманное дерево, хотя в действительности это совершенно
различные растения. Местоимения не очень употребительны, ибо
существительные предпочитают не заменять. Так иногда говорят дети.
Запомнишь несколько существительных - и объясняйся, а глаголы можешь
выражать жестами. Есть у них и письменность: смешные значки, похожие на
маленькие башенки или пагоды, но их очень трудно изучить. Обычные