"Александр Щербаков. Скачущий череп (Страшные истории)" - читать интересную книгу автора

пути из Таскино в Каратуз, испокон веку считалось нечистым. То там в
сумерках видели скачущую конскую голову, то встречали большую пеструю свинью
(с чего бы так далеко от села?), которая приставала к пешеходам, бежала за
ними, постанывая прямо как человек, то слышали какие-то голоса, которые
раздавались в гулкой лощине раскатистым эхом и которые можно было понять как
некий зов или предупреждение: "Уходи-и-и с дороги!". А в старые времена
именно в этих местах чаще всего нападали на путников варнаки-разбойники,
прятавшиеся в березниках и черемуховых колках. Однажды жертвой разбоя стала
моя мать, о чем я уже рассказывал в одной из своих книжек. А перед войной
случилось под Гладким Мысом форменное знамение, о котором по сей день
старики не забыли. (Кажется, что-то подобное описано Шукшиным; ну, да мы же
соседи, могла наша легенда и на Алтай залететь.)
Было это на рассвете, туманным летним утром. Ехал из Каратуза один
шофер на грузовике, направляясь в Минусинск. И вот в аккурат под Гладким
Мысом, едва он миновал дощатый мосток, как из тумана, заливавшего точно
молоком широкую лощину, показалась молодая женщина, вся в белом. Шофер,
конечно, знавший о том, что здешнее место нечистое, подумал сперва, что,
может, это очередная жертва варнаков, ограбленная ими, в одной исподней
рубашке, ища спасения, бежит машине наперерез. Только уж больно странная
была эта женщина. И она вроде бы даже не бежала, а плыла в клубах тумана, и
белые волосы ее, необыкновенно длинные, развевались за плечами, "ровно грива
на ветру". Шофер, как ни испугался этой таинственной женщины в белом, все же
не ударил по скоростям, чтобы проскочить мимо столь ранней и странной
пассажирки, унести ноги подобру-поздорову, а притормозил свою полуторку и с
пугливым любопытством высунулся из машины. Женщина в белом одеянии, с
каменно-сонным лицом, с темными стоячими зрачками большущих глаз и
бескровными, как у покойницы, губами остановилась чуть поодаль, на обочине,
и, ни слова не сказав, протянула вперед, точно в молитвенной просьбе, худые
белые руки.
- Чего тебе? - крикнул шофер с нарочитой грубоватостью, чтобы скрыть
охватившие его страх и волнение.
Но женщина в белом не произнесла ни звука в ответ, а только развела
руки в стороны и кивком головы показала сперва на левую, потом - на правую.
И шофер лишь теперь рассмотрел, что в одной руке женщина держит пучок
крупных спелых колосьев, а в другой - дрожащий красный сгусток, который
обильно кровоточит, словно свежая рана; вроде бы тает, и капли крови, сочась
сквозь пальцы, падают с запястьев в придорожную пыль.
- Что это? Кто тебя? - хотел было спросить шофер уже в порыве
искреннего сочувствия, однако не смог выдавить ни слова. Он лишь беззвучно
пошевелил губами, точно в немом кино. Женщина в белом тем не менее, кажется,
поняла его мысль. Сохраняя на лице прежнюю непроницаемую маску, она покачала
головой из стороны в сторону и, пятясь, стала отступать в лощину, в белый
туман, все погружалась в него, пока совсем не растворилась в нем вместе с
длинными белыми волосами, белым платьем и с колосьями в одной и кровью в
другой руке...
Шофер, точно очнувшись ото сна, резко выдернул голову из окна кабины,
больно ударившись при этом затылком, громко выругался, удивившись вдруг
прорезавшемуся голосу, и, включив скорость, стал нажимать на всю железку.
Машина, визжа, как под ножом, пулей вылетела на взлобок мыса. Лощина,
заполненная туманом, была теперь далеко внизу и вся просматривалась из конца