"Александр Щербаков. Скачущий череп (Страшные истории)" - читать интересную книгу автора

Очнулся я от удара по шее и Антошкиного крика в самое ухо:
- Шурка!
- А?
- На! Бочку-то проехали!
Я протер глаза и ошарашенно огляделся. Было темно. По лицу и рукам
по-прежнему били редкие капли. Трактор заглох, фары погасли. Стояла
провальная тишина. Слышалось только клокотанье воды в радиаторе и сердитое,
со всхлипами, сопение пара, пробивавшегося сквозь крышку-заглушку.
Оказалось, что я проспал очередной разворот возле бочки. Антошка не
разбудил меня, но и сам не стал доливать воду, решив, что по ночной прохладе
ее хватит еще на один круг, однако просчитался. Вода закипела, мотор
перегрелся и трактор пришлось остановить на возвратном пути посредине гона.
- Не дотянули немного, запыхтел наш Карька, как паровоз, - вздохнул
Антошка. - Теперь делать неча, дуй за водой по борозде, а я пока подтяну
ремень вентилятора да свечи подшаманю, что-то троить стали.
- Как же мы в такой тьме? - невольно вырвалось у меня.
- Я факел зажгу, а ты - бороздкой, бороздкой, на ощупь - ноги сами
покажут.
Поеживаясь от холода и страха, я нашарил ведро, болтавшееся на серьге,
поглубже натянул фуражку и, обогнув плуг, потопал по борозде.
- Далеко подался? - хохотнул Пожарник. - Не в деревню ли? Бочка же вон
там, в обратной стороне.
- Как в обратной?
- Было как, да свиньи съели. Видишь, лес чернеет над мельницей? Туда и
держи.
Только теперь я сообразил, что спросонья потерял все ориентиры. Со мною
уже прежде случалось это: вздремнешь или просто задумаешься, замечтаешься,
сидя на плуге, а потом оглянешься - и видишь, что весь мир перевернулся
перед тобою, точно тебя подержали вниз головой, - и поле не то, и лес не
там, и вообще едешь не в ту сторону. Все наоборот, все шиворот-навыворот.
Однако при свете поставить окрестный мир на место помогали знакомые предметы
и привычное их расположение. Теперь же была темень аспидная, борозда
терялась в нескольких шагах от плуга, а лес хоть и просматривался в
отдалении черной тенью на небе, но, казалось, совсем не в той стороне. Я с
силой сжимал и разжимал веки, тер лоб, тряс головой, но перевернутая
действительность никак не хотела возвращаться в нормальное состояние.
Антошка же по-своему истолковал мое мешканье:
- Трухнул? Может, за ручки сводить?
Я молча вернулся к трактору, сбросил фуфайку, фуражку и решительно,
точно в холодную воду, шагнул в непроглядную темноту, направляясь к дальнему
лесу, маячившему, по моим представлениям, в противоположной стороне. Я
старался держаться борозды, но она была вязкой, неровной, местами
приваленной комьями земли, скатившимися с перевернутых пластов пахоты. Я
запинался об них, падал, громыхая ведром, снова поднимался и шел напролом,
прямо по пашне, пока извив кривой борозды снова не подставлял мне подножку.
Не скажу, чтобы я испытывал особый страх. Скорее чувство, владевшее мной,
можно было назвать смелостью отчаяния. Я шагал навстречу ветру, порывами
бившему мне в лицо, трепавшему волосы и пронизывавшему мою реденькую свитру
и рубашку под ней, и гнал от себя всякие мысли о чертях и леших, хотя по
мере приближения к лесу они становились все назойливей и неотступней.