"П.Е.Щеголев(ред). Отречение Николая II (Сборник воспоминаний очевидцев) " - читать интересную книгу автора

вариант рисует совершенно иную картину. Царю пришло решение помимо всяких
советов, всяких убеждений. Наоборот, до самого приезда депутатов, Рузский не
терял надежды на то, что отречения можно избежать. Мы имеем, однако,
свидетельские показания ген. Саввича, решительно опровергающие версию
второго варианта. Нет сомнения в том, что Рузский действовал в полном
контакте с думскими верхами и настаивал на необходимости немедленного
отречения. По рассказу Саввича, Рузский "обрисовал обстановку, сказав, что
для спасения России, династии сейчас выход один: отречение его от престола в
пользу наследника". И Саввич, и Данилов поддерживали Рузского и именно этим
дружным коллективным выступлением определилось окончательное решение царя.
Оставаясь в рамках первого отдела нашего сборника, отметим рассказы
Шульгина, Гучкова, Лукомского. Шульгин в статье, в газете "Речь", и Гучков в
показаниях, данных Чрезвычайной Следственной Комиссии, дают сухой,
протокольный очерк событий. Такой же сжатый очерк находим у Лукомского. Ген.
Лукомский, впоследствии один из организаторов нашей южной контр-революции,
отмечает роль сыгранную в подготовке отречения телеграммами командующих
фронтами. Нам думается, что он довольно правильно отметил тот
психологический эффект, какой произвело на "самодержца всея Руси" эта
внезапная фронда высшего военного командования. Наконец, отрывок из
воспоминаний проф. Ю. В. Ломоносова рассказывает о судьбе самого документа,
т.-е. акта отречения. В то время, как Рузский настаивал на отречении, во имя
спасения династии, рабочие железнодорожных мастерских собирались уничтожить
акт, потому что им было мало отречения царя. Сам документ был перехвачен на
вокзале у Гучкова и доставлен в министерство путей сообщения.
Что касается второго отдела сборника, то главную его часть составляют
телеграммы и разговоры по прямому проводу, т.-е. документальный материал,
напечатанный в виде приложения к "Воспоминаниям" ген. Лукомского, в III томе
заграничного "Архива Русской Революции". Часть этих документов
воспроизведена также в Ш-ей книге черносотенного журнала "Русская Летопись".
"Приводимые Луком-ским телеграммы и переговоры по проводам заслуживают
доверия - пишет во второй книге своего "Семнадцатого года" А. Г. Шляпников -
мы попытались проверить их по имеющимся архивным материалам, но срейи
документов Ставки ни подлинников, ни копий не оказалось. Выяснилось, что
многие материалы за время от 20 - 25 февраля и по 5 - 10 марта 1917 года во
всех штабах и армейских управлениях из дел умышленно взяты еще во времена
господства генералов. Однако, по номерам, которыми помечены телеграммы
Ставки, а также по косвенным данным можно определить их достоверность.
Приводимые ген. Лукомским телеграммы своими номерами и фактическим
содержанием вполне соответствуют действительности того времени" [А. Г.
Шляпников. "Семнадцатый год". Гиэ, 1925 г., т. I, стр. 4.]. Мы полностью
воспроизводим документацию Лукомского, отрывки которой были перепечатаны в
виде приложения к цитированной выше книге Шляпникова. - Кроме этого мы
приводим самый текст манифеста, черновой проект, набросанный рукой Шульгина,
и протокол отречения, ведшийся ген. Нарышкиным. Нарышкинский протокол
извлечен нами из статьи покойного проф. Сторожева "Февральская революция
1917 года" напечатанный в сборнике "Научные известия" за 1922 год. - О том,
что Нарышкин вел протокол отречения, или точнее беседы царя с думскими
представителями Шульгиным и Гучковым, свидетельствуют различно почти все
наши источники. Так Гучков говорит: "Ген. Нарышкин вынул записную книжку и
стал записывать так, что, по-видимому, там имеется точный протокол".