"П.Е.Щеголев(ред). Отречение Николая II (Сборник воспоминаний очевидцев) " - читать интересную книгу автора

ровный, поддерживал разговор". А ведь Николай был в кругу самых близких,
самых преданных ему людей. И тут он не нашел ни одного слова, ни одного
намека, ни одного жеста. С какой радостью поведал бы нам Мордвинов
какую-нибудь фразу, обращенную к "потомству". Увы! Ему остается вспоминать
особенное "сосредоточенное" выражение глаз и нервное движение, с каким царь
доставал папиросу. Согласитесь, что "нервное" обращение с папиросой нельзя
не считать крайне скудной реакцией на переживавшиеся тогда события.
Впрочем, 3-го марта Мордвинову удалось таки поговорить с царем. Мы
помним, как весело Николай кивнул плакавшему Дубенскому. При отъезде из
Ставки царь обратился к адмиралу Нилову со словами: "как жаль, Константин
Дмитриевич, что вас не пускают в Царское со мною". С неменьшей находчивостью
приветствовал он Мордвинова. "А и вы, Мордвинов, вышли подышать свежим
воздухом". Мордвинов пытался начать разговор об отречении, о дальнейших
планах царя. Выяснилось, что Николай собирается жить "совершенно частным
лицом", уехать в Крым и в Костромскую губернию, не покидать во всяком случае
Россию. На этом разговор прервался. Наконец, в последний раз, Мордвинов
видел царя в день его отъезда из Ставки. Николай II был один в своем
кабинете и неторопливо, спокойно собирал с письменного стола разные вещи для
укладки.
Мордвинов пришел к царю за советом: оставаться ли ему в Ставке или
ехать в Царское Село. Английский военный атташе рекомендовал ему остаться и
когда Николай узнал об этом совете, он, в свою очередь, заявил: "конечно,
оставайтесь, Мордвинов". Мордвинов подчеркивает, что это сказано было без
колебаний.
Таков облик Николая II-го по воспоминаниям Мордвинова. И у Мордвинова,
конечно, очень много лирики, много искусственного, деланного пафоса. И все
же он не в силах скрыть убожество, скудость и серую повседневность тех
бытовых рамок, в которых протекли последние дни царского режима. У
Мордвинова особенно хорошо показано, как гибнущий класс в минуты кризиса
теряет всякое чувство реальности, как он погружается в мир иллюзий и тонет в
хаосе всевозможных призраков. Чего стоют его юридические размышление по
поводу "опекунства", по поводу "правомерности" самого акта отречения. В
последний момент утратив опору в армии и опору в стране, монархисты пытаются
опереться на текст "основных законов". А вот, например, Мордвинов узнает о
намерении отрекшегося царя проститься с войсками. Он радуется в "тайниках
своей души". Он надеется на то, что "появление государя среди войск или даже
слова его прощального приказа могут произвести такое сильное впечатление на
хорошую солдатскую и офицерскую массу, что она сумеет убедить своего вождя и
царя отказаться от рокового для всей страны решения" Таким образом,
Мордвинов мог самым серьезным образом предполагать, что трагическая сцена
разлуки Наполеона со старой гвардией повторится при прощании Николая с той
самой армией, которая в течение трех почти лет терпела неслыханные
поражения, во имя борьбы за глубоко ей чуждые, глубоко анти-народные
интересы. Но люди типа Мордвинова ошибались не только в армии. Почему-то их
всех обуяла в эти дни тяга в родовые поместья. Мы видели, что сам Николай
хотел улепетнуть
"В деревню, к тетке,
В глушь, в Саратов"...
вернее, в Костромскую губернию. "Лицом к деревне" также собирался
повернуться и злосчастный дворцовый комендант Воейков. Почему-то он