"Федор Шахмагонов, Евгений Зотов. Гость " - читать интересную книгу автора

- Здесь неподалеку деревня Петрищево, - продолжал Соколов. - В
Петрищеве Зоя подожгла конюшню и склад с оружием, но ее схватил немецкий
часовой... Ее зверски пытали, она не дала никаких показаний, и ее повесили в
Петрищеве... Было ей восемнадцать лет...
Я отступил, замешался в толпе и скрылся за машиной.
Вот когда я по-настоящему испугался. Испугался я не провала. Передо
мной впервые разверзлась пропасть, разделявшая меня и вот этих пионеров. Я
приехал сюда делать революцию, мои наставники убеждали меня, что мы работаем
на будущее, на них, вот на этих пионеров. Что же мы противопоставляем их
идеалам, идеалам этой девочки в телогрейке с винтовкой за плечами, которая
сложила голову за будущее, за свободу?..

- Когда вы усомнились в справедливости ваших намерений? - спросил меня
следователь.
Я, не задумываясь, сразу ответил:
- У памятника Зое...
Да, там я по-настоящему испугался и задумался. Мои наставники ничего не
сообщили мне о Зое Космодемьянской. Упущение в подготовке к работе в
Советском Союзе? Упущение. А как они могли исправить это упущение?
Воспитывая меня в ненависти ко всему советскому, разве они могли рассказать
мне правду о советских героях? Это вынужденное упущение.
Передо мной стояла задача: обучиться у Соколова совершать дальние
рейсы, осмотреться, чтобы можно было одному предпринимать такие поездки. И
я, отбросив раздумья о далеком, обратился к близкому.
К вечеру где-то на подъезде к Смоленску, возле тихого хуторка, Соколов
остановил машину, сказал:
- Мне здесь надо занести посылочку!
Крайний дом - невзрачная избенка, крытая соломой. Изломанный старый вяз
у крылечка. Пустые грачиные гнезда в его разлапистых ветвях. Камень вместо
ступеньки.
Нам долго не открывали. Наконец послышались шаркающие, очень медленные
шаги.
Соколов крикнул:
- Бабушка Матрена! Это я! Володя! Откройте!
Рука шарила в поисках засова. Что-то это вдруг мне напомнило?
Далекое-далекое детство. Я никогда этого и не вспоминал. А тут вот выплыло.
Бабушка моя. Она умерла, когда я был совсем маленьким. Бабушка ходила, так
же шаркая ногами, не в силах оторвать их от пола. Полуслепая, она брала все
на ощупь, опиралась руками о стены, о стол, о печку, о деревянные косяки.
Дохнуло на меня прошлым, теплым детством моим...
Открылась дверь. На пороге согбенная фигура в черном. Вечерело уже, не
очень различимы были черты лица, но в глаза бросились глубокие морщины,
сжатые губы, потухший взгляд.
- Слышу, Володюшка! Спаси бог!
Соколов протянул ей сверток.
Матрена приложила ладошку к глазам, ее взгляд остановился на мне. Я
кивнул головой ей, здороваясь. Но она никак не ответила на мое движение. Она
или чувствовала мое присутствие, или различала мои смутные очертания.
- Володюшка! - Она коснулась руки Соколова. - Ты один, или мне кажется?
- Со мной мой товарищ! Тоже Володя! Кудеяров Володя! Я ему накажу,