"Ирвин Шоу. Задумчивая, мило оживленная" - читать интересную книгу автора

холодно босиком, в одной ночной рубашке. Она мечтала только б том, чтобы
эта женщина ушла.
- Накиньте что-нибудь, - сказала Эйлин Мансинг так, словно она,
наконец, приняла решение. - И очень вас прошу, пойдемте ко мне в номер.
- Но сейчас так поздно, мисс Мансинг...
- Эйлин.
- Да, да, Эйлин. А мне завтра так рано вставать, и...
- Чего вы боитесь? - спросила Эйлин Мансинг хрипло.
- Я ничего не боюсь, - соврала Кэрол. - Только мне кажется, нет никакой
причины...
- Причина есть, - сказала Эйлин Мансинг. - И еще какая причина! В моей
кровати - мертвец.


Человек лежал на широкой постели поверх одеяла, голова его, лежавшая на
подушке, была слегка повернута в сторону двери, глаза открыты, а на лице
застыла удивленная полуулыбка. Рубашка и пиджак его висели на спинке стула
вместе со строгим галстуком темно-синего цвета, одна нога была босая. На
другой болтался носок с прицепленной к нему резинкой. Пара черных
аккуратно сдвинутых туфель выглядывала из-под кровати. Это был
величественных размеров мужчина с жирным вздымающимся животом и
зеленовато-серой кожей, даже для большой двуспальной постели он казался
слишком огромным.
Ему было под пятьдесят, волосы у него были седые и жесткие, и, хотя он
лежал мертвый и полуголый, он тем не менее был похож на удачливого,
занимающего высокие посты деятеля, привыкшего всеми командовать.
И тут Кэрол его узнала. Сэмуэль Боренсен. Она и раньше видела его
фотографии в газетах, а два дня назад в холле гостиницы кто-то показал ей
его самого.
- Он только-только начал раздеваться, - заговорила Эйлин Мансинг, с
горечью глядя в сторону кровати, - потом вдруг сказал: "Что-то мне не по
себе. Я, пожалуй, прилягу на минутку", - и умер.
Кэрол отвернулась от кровати. Она не хотела больше смотреть на этот
дряблый и высокомерный труп. Теперь на ней поверх ночной рубашки был
ночной халатик, на ногах ночные туфли, отороченные мехом, и все-таки ей
было, как никогда, холодно. Ей хотелось выбраться из этой комнаты, залезть
в свою постель, укутаться одеялом, согреться и напрочь забыть, что кто-то
стучался в ее дверь. Но Эйлин Мансинг стояла, загораживая проход, а в
открытую дверь за ее спиной можно было рассмотреть ярко освещенную
гостиную большого двойного номера, уставленную цветами, бутылками,
корзинами фруктов, усыпанную телеграммами, - Эйлин Мансинг была звездой в
новой постановке, которой все предрекали большой успех.
- Я знала его десять лет, - говорила Эйлин Мансинг, глядя мимо Кэрол на
постель. - Десять лет мы были друзьями, и вот на тебе - он является и
выкидывает такой номер.
- А может быть, он еще не умер? - сказала Кэрол. - Вы не послали за
доктором?
- За доктором? - Эйлин Мансинг хрипло засмеялась. - Только доктора нам
не хватало. Вы представляете себе, что будет, если в три часа ночи сюда
примчится доктор и обнаружит мертвого Сэма Боренсена в постели Эйлин