"Валентин Шатилов. Филумана " - читать интересную книгу автора

поверхность всплыли ощущения. Столь сильные, что я, кажется, покраснела.
Именно это показало зеркало напротив. И еще оно показало, что я,
по-прежнему голая, сижу на остывающем мраморе предбанника.
Плеснув на горящее лицо чистой прохладой водички из ближайшего
перламутрового тазика в виде большой раковины (а может, это и на самом деле
была какая-нибудь громадная морская раковина, поставленная сюда для
украшения интерьера), я начала одеваться, покряхтывая от неудобств в правом
боку.
Финал моего одевания как раз совпал с финальным взрывом любовной
страсти, отзвуки которой по-прежнему доносились до меня. Несмотря на
подчеркнутое невнимание к ним с моей стороны.
Я попыталась целиком переключиться на мысли батюшки, который в это
время на кухне пытался объяснить поварам причины своего желания лично
заняться отбором блюд для ужина княгини.
Попытка удалась лишь частично: на заднем плане моего обострившегося
восприятия все еще глухо погрохатывали заключительные раскаты лыцаровой
любовной канонады.
Одернув изрезанное на боку и перепачканное кровью платье, я
направилась обратно по темному коридору. Часть лампадок в нем успела
погаснуть, и коридор выглядел неуютным. Тем более что в конце его меня
ждали подданные. Одновременно и мои, и Георга. А это означает неизбежную
борьбу за власть, и ставкой в ней, как ни печально, была моя жизнь.
Тронный зал встретил меня тишиной. Последующая анфилада комнат, скупо
освещенных мерцанием свечей в редких подсвечниках, - тоже. За стенами
теремов на мир опустилась ночь. Сквозь поблескивание больших закрытых окон
угадывалось неслышное шевеление темных парковых деревьев.
Создавалось впечатление, что обо мне все внезапно забыли, и от этого
становилось как-то не по себе. Слово "терема" опять стало созвучно слову
"тюрьма". Отчаянно захотелось выйти отсюда - на воздух, на волю.
Прихватила подсвечник и осторожно приоткрыла стеклянную дверцу в парк.
Аллеи успокаивающе поскрипывали под ногами светлым песочком. Парк был
большой, я шла наугад и очень обрадовалась, услышав впереди журчание
старого знакомого - фонтана. Того самого, что располагался возле калитки,
разделяющей миры.
С бьющимся сердцем я повернулась туда - а вдруг пост с проделанного
мною лаза уже снят и удастся сбежать обратно, домой, к маме!... Бог с ней,
с княжеской властью, со слугами и парками, зато живой останусь.
Моим надеждам не суждено было сбыться. Караул был на месте, но дело
даже не в карауле - при появлении княгини дюжие молодцы (уже не те, что
чуть не порешили некую никому не нужную княжну при прибытии) дружно
повалились на колени, и прошмыгнуть мимо них назад к маме ничего не стоило.
Было б куда прошмыгивать...
Мой лаз успели заделать. Аккуратные швы на месте прорезей вернули
жестяному листу, прикрывающему ход между мирами, первоначальную
неприступность. Уж не знаю, как это Георгу удалось - не очень-то верилось в
существование сварочного аппарата в окружающем меня дремучем
средневековье, - но против фактов не попрешь! Мой лаз был намертво заварен.
Я так расстроилась, что позабыла разрешить бородатым караульным
подняться с колен. Только вытерла с ресниц побежавшие было слезинки и,
гордо вскинув голову, зашагала по знакомым дорожкам обратно - на бой за