"Дмитрий Шашурин. На торфяной тропинке (Авт.сб. "Печорный день")" - читать интересную книгу автора

гигантских шестерен, кучи стружек, в обход луж и ям с мазутом, сама
выкованная из ржавого металла, но непременно растворяющаяся в природе, как
только кончаются задворки. Обок мерзости мелькнет травинка, лист
подорожника, чертополох, прорежутся полянкой аптечные ромашки, и уже ты
входишь в осиновый перелесок, тропинка рассыпается веером - выбирай
торфяную ли, глинистую ли... Кузнечики играют встречный марш.
Уберут состав с главного пути, тронусь напрямик... Убрали состав... Не
вздремнуть ли на перронной лавочке. Лезет в глаза вывеска: медпункт.
Двинулись. Шаг с перрона на шпалу, шаг через рельс, три шага по шпале -
шажки! Шаг через рельс - один путь позади. Шесть шагов: два по щебенке,
два по убитой земле между полосами щебенки, два по щебенке. Снова - рельс.
Кто считал, сколько путей на железнодорожных сортировочных узлах. Хорошо
еще в ...анске они почти заброшены, грузовой поток с недавнего времени
идет по новой ветке, на нас вряд ли обратят внимание. Говорю _на нас_, а
если кто и смотрел тогда со стороны, как мы вместе, цепляясь друг за
друга, вытаскивая, поддерживая и ободряя, преодолеваем пустыню
сортировочных путей, он видел одного меня.
Удача, какая удача! - кончилась щебенка, шпалы лежат на земле, два шага
по щебенке равняются восьми по земле! Здоровье - это когда не знаешь, что
значит считать шаги.
Так тянут друг друга альпинисты в одной связке на стене с отрицательным
уклоном. Доведется вам вскочить на рельс, балансируя руками, пробежаться
по нему - вспомните меня и представьте, как я, мы отдыхаем несколько
минут, чтобы перенести одну ногу через один рельс. Когда представите,
знайте - это полный упадок сил. Представьте еще, что и сохранять
вертикальное положение - усилие, видеть рельс - тоже. Ползти, возможно,
было бы легче, но мы знаем, что поползем лишь после задворок, в осиновом
перелеске по торфяной тропинке. И вот уже навязывается миражем торфяная
тропинка. А мы еще стоим над очередным рельсом. Преодолеть мираж требуется
усилие. Плакать? - напрасный расход сил. Мы теряем сознание по очереди, но
не даем упасть друг другу, словно подталкиваем готовый остановиться
маятник. Торфяная тропинка в перелеске. Она мнится желанным берегом, и
невозможно признаться себе, что это только промежуточный этап.
Из преодоления задворков помнится двухосная тележка железнодорожного
вагона. Она давно вросла в землю, почти до уровня осей. Тропинка проходит
как раз посередине тележки, где сквозь ржавчину проглядывает отшлифованный
подошвами прохожих серый чугун. Я раньше тоже без всяких усилий вскакивал
на этот отшлифованный участок, как на высокую ступеньку, и перешагивал
тележку настолько легко, что даже и не помнил, что она стоит поперек
тропинки. Теперь она оказалась грозным препятствием. И не обойти ее - с
одной стороны заваль разбитых, почерневших от дождей ящиков из-под
оборудования, с другой - пуки колючей проволоки в зарослях лебеды. Даже
попытками нельзя назвать беспомощное наше карабканье на тележку. Вряд ли
нам удалось бы преодолеть ее. Тут я услышал звон шагов, навстречу нам по
тропинке шел рыболов со связкой удочек и живцовой бадейкой. Мы с ним
встречались на здешних ближних водоемах. Был он из неразговорчивых
рыболовов. Вопреки мнению несведущих, которым кажется, что рыболовы все
как есть молчуны, по-настоящему неразговорчивых среди них чрезвычайно
мало. Когда рыболов встречается с рыболовом, разговоров не оберешься, с
посторонними же праздными любопытными какой разговор. Этот на самом деле