"Адельберт фон Шамиссо. Необычайные приключения Петера Шлемиля" - читать интересную книгу автора

Я послал вперед Бенделя, дав ему несколько мешков с золотом и поручив
подыскать подходящий дом и обставить его согласно моим вкусам. Он сыпал
деньгами направо и налево и довольно туманно распространялся о знатном
чужестранце, на службе коего состоит, ибо я хотел остаться неизвестным.
Это натолкнуло простодушных обывателей на странные мысли. Как только все
было готово для моего приезда, Бендель вернулся за мной. Мы отправились в
дорогу.
Примерно за час пути от места назначения мы выехали на залитую солнцем
поляну, где нам преградила дорогу празднично разодетая толпа. Карета
остановилась. Заиграла музыка, зазвонили в колокола, раздалась пушечная
пальба, громкие крики "виват!" огласили воздух. Перед дверцами кареты
появился хор красивых девушек в белых платьях, но как солнце затмевает
ночные светила, так одна затмевала всех остальных. Она выступила из круга
подруг, стройная и нежная, и, зардевшись от смущения, опустилась передо
мной на колени и подала на шелковой подушке венок, сплетенный из лавров,
масличных ветвей и роз, при этом она произнесла небольшую речь, которой я
не понял, уловив только отдельные слова: ваше величество, благоговение,
любовь, - но слух мой и сердце были очарованы нежными звуками, мне
казалось, что это небесное видение когда-то уже являлось моим взорам. Тут
вступил хор, славословя доброго короля и счастье его подданных.
Ах, любезный друг, такая сцена при ярком солнечном свете! Она все еще
стояла, преклонив колена, в двух шагах от меня; а я не мог упасть к ногам
этого ангела, нас разделяла пропасть, через которую я не мог перескочить,
- у меня не было тени! О, чего бы я не дал в ту минуту за тень! Я забился
в угол кареты, чтобы скрыть свой конфуз, свой страх и отчаяние. Но Бендель
подумал за меня; он выскочил из кареты с другой стороны, я успел его
окликнуть и передал ему из шкатулки, которая как раз была у меня под
рукой, роскошную алмазную диадему, предназначавшуюся для красавицы Фанни.
Он выступил вперед и от имени своего господина заявил, что тот не может и
не хочет принять такие почести; вероятно, произошло недоразумение; но все
же он хочет отблагодарить добрых горожан за их радушный прием. Он взял с
подушки преподнесенный венок и положил на его место алмазный обруч; затем,
почтительно подав руку, помог встать прелестной девушке и знаком предложил
духовенству, муниципалитету и всем депутациям отойти. Бендель никого не
допустил до меня. Он приказал толпе расступиться, вскочил в карету, и мы
стрелой промчались к городку под сооруженной по случаю нашего приезда
аркой, разубранной гирляндами из листьев и цветов.
Пальба из пушек не прекращалась. Карета остановилась перед моим домом. Я
проворно проскочил прямо в дверь, через расступившуюся толпу, которую
привело сюда любопытство. Народ не расходился и кричал "виват!" у меня под
окнами, и по моему приказанию из окон бросали в толпу дублоны. Вечером
город по собственному почину устроил иллюминацию.
Я все еще не знал, что это должно означать и за кого меня принимают. Я
послал на разведки Раскала. Ему сообщили, - будто бы из самых достоверных
источников, - что добрый прусский король путешествует по стране под именем
графа; рассказали, как был узнан мой адъютант, как он проговорился, выдав
себя и меня; и, наконец, как велика была всеобщая радость, когда стало
известно, что я остановлюсь в здешнем городке. Теперь жители, правда,
поняли, как опрометчиво они поступили, проявив настойчивое желание
приподнять завесу, раз я явно хочу сохранять строжайшее инкогнито. Но я