"Варлам Шаламов. Вишера" - читать интересную книгу автора

Лазарсона был назван первым, а участок Павловского - вторым. Все это были
фокусы Миллера - бывшего начальника Самарского военного строительства,
осужденного на 10 лет за вредительство, - вполне в духе Миллера, хитрожопого
до мозга костей, хитрившего всю жизнь, но не перехитрившего власть. Власть
оставила ему строить уборные на восемь очков в лагерной зоне и отводить
душу, именуя участок Павловского вторым, а Лазарсона - первым. Получали они
оба премии - три рубля в месяц, одинаковые - по решению Миллера.
Простой и хороший, откровенный до дна человек, Лазарсон ненавидел
Миллера, видя в нем причину, почему Лазарсону не дают в лагере заработать.
Агенты, которые вились вокруг Лазарсона, перешли к Миллеру, но здесь им
не пришлось ничего добиваться, ибо Миллер их гнал, как и я. Однако весь
вопрос приписок, жульничества, очковтирательства - все, что называлось
секретом большого строительства, - был перенесен в высшие сферы, где Миллер
только подсказывал, а решений не принимал.
Все решения, мне кажется, больше принимались в Москве, смотревшей
сквозь пальцы на то, что делается, и не только на Березникхимстрое.
Я тоже работал там десятником, стал быстро не нужен и отправлен в
управление внезапно со спецконвоем и обратно возвращен без конвоя совсем и
работал весь тридцатый год в Ленве как начальник отдела труда - Миллер
нашел удовлетворяющую его форму моей деятельности на комбинате, - и работал
там, пока не был арестован по делу начальника отделения Стукова.
Лазарсон же окончил срок и, проклиная Миллера, вернулся к семье куда-то
в Челябинскую область.
Все приказания Миллера Лазарсон, разумеется, выполнял добросовестно и
честно, даже чересчур активно, со всей энергией и душой, что было вообще
свойственно горячей натуре Бориса Марковича.
Апостол старой школы, он и плюху может преподнести работяге для
вразумления, на что, конечно, Миллер не был способен.
В событиях Борис Маркович не очень разбирался.
Когда кто-то из младших десятников- а их было очень много на быстро
растущем строительстве Березников - проявил недостаточное рвение в
исполнении приказов Лазарсона и лазарсоновского начальника Миллера, Лазарсон
в присутствии десятка работяг, меня и самого Миллера разорался на десятника
из заключенных: "Я тебе покажу, сволочь, вредитель! "
Слово "вредитель" было сказано с такой яростью, что потрясло Миллера.
Вечером на разнарядке в комнате Миллера, когда все ушли, он шагал долго из
угла в угол.
- Вот так и относятся к нам, - грустно сказал Павел Петрович.
- Да, наверное. Но вам не нужно, Павел Петрович, требовать много от
Лазарсона. Борис Маркович - хороший человек, просто он пользуется
популярным словарем.
- Вот это-то и грустно, что словарь популярный.
* УШАКОВ
Не успел я поработать всего несколько месяцев в новой роли, дожить до
зимы 1929/30 года, как был арестован и направлен с конвоем - конвоиром был
местный вольнонаемный боец пермской крови, едва говорящий по-русски и
объяснявшийся со мной знаками. Впрочем, знаки эти, их смысл были достаточно
отчетливы.
Пятидневный путь, тот самый, который я весной проходил с этапом и где
меня били из-за сектанта, где я потерял свой первый зуб, выбитый сапогом