"Исраэль Шахак. Еврейская история, еврейская религия " - читать интересную книгу автора

осознания природы еврейского шовинизма и духа исключительности, без
осмысления отношения иудаизма к неевреям.

Глава 2. Предубеждение и увертки

Первая трудность при обсуждении этого вопроса состоит в том, что термин
"еврей" использовался в последние полтора века в двух разных значениях.
Чтобы понять, о чем идет речь, возвратимся в 1780 год. Тогда общепризнанное
значение слова "еврей" и еврейская самоидентификация, в основном, совпадали.
Прежде всего, речь шла о религии. В те времена предписания религии управляли
всей жизнью евреев, общественной и личной, равно как и их отношениями с
неевреями. Тогда еврей буквально не мог выпить стакан воды в доме нееврея.
Одни и те же правила поведения с неевреями действовали повсюду от Йемена до
Нью-Йорка. Как бы мы не определяли природу еврейских коллективов того
времени (я не собираюсь вдаваться в тонкости различия между терминами
"народ" и "нация" (Сами евреи всегда определяли себя как религиозную общину,
или, точнее, религиозный народ. "Наш народ является народом только из-за
Торы", - сказал один из высших религиозных авторитетов рабби Саадия Гаон,
живший в 10-м веке, и эти слова стали пословицей)), ясно, что все еврейские
общины были обособлены от нееврейских, среди которых жили.
Все это изменилось в результате двух паралелльных процессов, начавшихся
в Голландии и Англии и продолжившихся в революционной Франции, странах,
последовавших ее примеру, а затем и в монархиях 19 века: (а) евреи получили
значительные личные права (в некоторых случаях - полное равенство перед
законом), (б) юридическая власть еврейской общины над ее членами была
разрушена. Следует заметить, что оба эти явления произошли одновременно, и
что второе даже более важно, хотя не так широко известно, чем первое.
Со времен Римской империи еврейские общины имели значительную
юридическую власть над своими членами. Речь идет не только о власти,
проистекавшей из добровольного членства в общине и связанной с применением
общественного давления (например, отказом общаться с евреем, изгнанным из
общины, или даже хоронить его тело), но о власти, связанной с обычным
принуждением: возможностью бичевать, заключать в тюрьму, штрафовать - все
это входило в формальные полномочия раввинского суда. Во многих странах,
например, в Испании и Польше, они могли осуждать евреев даже на смертную
казнь, включая иногда ее особо жестокие формы, вроде бичевания до смерти.
Все это не только дозволялось, но и поощрялось государственными властями и в
христианских, и в мусульманских странах, иногда имевших, кроме общей
заинтересованности в сохранении "закона и порядка", и прямой материальный
интерес. Например, в испанских архивах 13-го и 14-го веков сохранились
приказы благочестивых католических королей Кастилии и Арагона, обязывавших
своих не менее благочестивых чиновников сотрудничать с раввинами,
заставляющими евреев соблюдать субботу. Почему? Потому, что когда раввинский
суд штрафовал еврея за нарушение субботы, 9/10 штрафа доставалось королю -
очень прибыльная и действенная кооперация. Процитируем заодно письмо,
написанное незадолго до наступления 1832 года знаменитым раввином Моше
Софером из Прессбурга (ныне Братислава, город, входивший в состав
Австрийской империи), и адресованное в Вену, столицу Австрии, где евреям уже
были даны значительные личные права (Императором Иосифом Вторым в 1782
году). Софер оплакивал тот факт, что, с тех пор как еврейская община в Вене