"Борис Шахов. Черная шаль с красными цветами " - читать интересную книгу автора

снова черпанет, вперед него не лезут. Мать вздыхала горестно, сдерживая в
себе тревожные вопросы к сыну, но не стерпела-таки:
- Как же так, сынок? А если б попали, когда стрелили? Да я бы с горюшка
померла... Надо ж беречься среди чужих-то людей. Да бог с ними, приезжими,
отнес бы ведро солдатику...
Отец сердито хлопнул ложкой о стол:
- Дай себя захомутать - как же! Долго ли вольного охотника взнуздать!..
Запрягут да станут погонять плетью, на своей-то земле. Чему учишь?
- Я что... от худых людей.- Мать концом платка осушила глаза, чуть
помолчала.- Так мне завтра опять придется хлебца испечь?
- Да уж придется,- буркнул отец.
- И надолго вы туда?
- Кто знает, пойма ивняком заросла с той и другой стороны. И хлама,
валежника нанесено рекой... Дней за пять, может, управимся. Да и этим,- отец
кивнул на Федю,- придется в верховья Эжвы идти. Я возьму старенькие сети,
старица там рыбная, чего-нито на пропитание зацепится... Но вовсе без
домашней еды нам никак, мать.
- Да как же без домашней,- заторопилась та,- сами вдвоем идете, да еще
третий там...- добавила она почти шепотом.
Миски на столе опустели. Гордей толкнул Федю в бок, чтобы пропустил.
Федя встал. Ребята заскользили по лавке и выскочили на улицу. Мать уже
прибирала. Но отец оставался на своем месте, и Федя снова присел: отец
сидит, значит, разговор не окончен.
- Ты-то сегодня попаришься, а тот, кого в Ошъеле оставил?
Федя давно научился понимать отца с полуслова, а то и с полувзгляда.
Учит тому жизнь крестьянская, а особенно - охота в тайге. Ответил:
- Я думал на Ошъеле ему баню протопить.
- И дров не жалей, в лесу живем. После этакой-то дороги да с непривычки
человеку отмякнуть надобно. Баня вылечит. Тогда, Марья, приготовь человеку
белья какого на смену. Я послезавтра рано поплыву, да и вы не задерживайте.
Еды вам на дорогу возьму.
Отец повернулся лицом к иконам в красном углу, перекрестился. Федя
последовал примеру отца, потом вышел на улицу. Облокотился на верхнюю жердь
изгороди, засмотрелся на ту сторону реки. Он не помнил, когда впервые, вот
так, остановился и стал смотреть вдаль, но теперь это случалось часто -
замечательный вид открывался с высокого обрыва на безбрежную даль синеющей
пармы! Казалось, нет тайге ни конца ни края. Если все время туда идти, на
восток, идти и идти,- попадаешь на Печору-реку. А в ту сторону - упрешься в
Урал-гору. Если держать строго на запад, на запад - попадешь на реку Вишеру,
а Вишера, говорят, сама приток Эжвы. Если вниз по Ижме поплыть - то понесет
она на север, и опять же на Печору выплывешь. А если надо тебе податься в
верховья Эжвы, то правь на юг, не сбейся - только на юг. Выходит, в какую
сторону ни подашься, обязательно выйдешь или на Печору, или на Эжву. Две
главные реки. И выходит, их Изъядор словно как в центре расположился. В
центре громадного, неохватного таежного края. Изъядор - двадцать одна изба в
верховьях журчащей на частых перекатах Ижмы, у самой кромки чистого
соснового бора...
Хорошее место выбрали прадеды! Красивые, веселые, богатые зверем-птицей
и рыбой. Потому купцы через Изъядор и норовят проехать, не миновать
прибыльное место. Чуть мороз реки льдом схватит, они уже тут как тут.