"Карен Георгиевич Шахназаров. Курьер " - читать интересную книгу автора

своего платья. - Я хочу сказать, о чем я мечтаю, - твердо повторила она.
- Не надо, Катюша, - попыталась остановить дочь Мария Викторовна. Но
Катя не обратила никакого внимания на ее слова.
- Я мечтаю быть очень красивой, чтобы нравиться всем мужчинам и чтобы
самой всех презирать!.. - сказала она,
Наступила тишина. Все опустили лица, на которых застыли натянутые
улыбки.
- И еще я хочу, - продолжала Катя, - ехать, в красивой спортивной
машине, и чтобы на мне был длинный алый шарф, а на сиденье рядом -
магнитофон и маленькая белая собачка... - Она запнулась и добавила: - Это
честно...
Все молчали, и Катя опять села на диван. На щеках у нее выступили
красные пятна, но глаза были спокойные. Тишина в комнате становилась
угнетающей. Об этом поведали звуки, которые обычно никто не замечает:
тиканье часов, скрип паркета.
- Ну что ты, Катенька? - промямлил Семен Петрович.
- Я предполагаю, что моя дочь мечтает примерно о том же, - с
состраданием в голосе проговорила Анна Васильевна.
- Все это ерунда! - убежденно сказал коренастый. - Дух противоречия. Не
более. Я ничего другого не ждал.
Олег Николаевич налил себе очередного коньяку и разумеется, выпил его.
Остальные гости впали в состояние меланхолической грусти. Лица их сделались
скорбными, будто они сидели у постели тяжело больного человека.
Тогда Катя вдруг встала и решительно направилась к роялю.
- Я, пожалуй, действительно сыграю, - объявила она, усаживаясь перед
ним. - А то сидим, как на похоронах.
- Ты хочешь сыграть? - вяло сказал Семен. Петрович и обвел взглядом всю
компанию.
- Разумеется. Ты же говорил... Значит, "Соловья"? - спросила Катя и
сама же ответила: - Ну, конечно, "Соловья"!
Она мягко коснулась пальцами клавишей и заиграла вступление. Я взглянул
по сторонам и с изумлением обнаружил, что все слушают ее с каким-то, я бы
сказал, нервическим, остервенением. Тревога, ожидание чего-то, что
непременно должно грянуть, взорваться, перевернуть все разом вверх дном,
застыли на лицах. Наверное, в былые времена у солдат перед атакой были такие
же напряженные и азартные лица.
Катя закончила вступление и запела тоненьким голосом:

- Соловей мой, соловей,
Ты мой чертов Бармалей!..

Никто ничего сперва не понял, но Катя повторила:
- Соловей мой, соловей! Чтоб ты сдохнул, Бармалей!
- Что? - растерянно пробормотала Мария Викторовна.
Катя перестала играть и повернулась к нам лицом. Она оглядела всех
спокойно, деловито, будто ученый, проверяющий результат эксперимента, и
сказала:
- Я этого "Соловья" с пяти лет играю и пою. Как к нам гости - так тут и
я со своим "Соловьем"! Меня уже тошнит от него, ей-богу... Я, если бы он мне
попался, этот "Соловей", его на медленном огне изжарила бы!.. Как вы