"Федор Шахмагонов. Кого же предал рязанский князь Олег? (Князь Олег Рязанский) " - читать интересную книгу автора

ордынским властителям. Шло время.
В Орде взял перевес ислам со всей своей нетерпимостью к христианству.
Резко изменилась позиция русских первосвященников. Теперь русская
православная церковь в лице ее ведущих деятелей выступила как сила,
объединяющая русских людей против иноверцев.
Последнее для того времени не так уж и мало, особенно если учесть, что
именно церковь чаще всего была тогда выразителем общественного мнения, о
котором упоминает и Ф. Шахмагонов.
Причем церковь не останавливалась перед крайними мерами в своей
поддержке политики московских князей, порой предавая их противников
проклятию или закрывая в мятежных городах храмы.
Князь Димитрий вступил на великокняжеский престол младенцем, детство и
отрочество его прошли под большим влиянием мудрого государственного деятеля:
митрополита Алексея - русского по происхождению. Не меньшее воздействие на
Димитрия оказывал преподобный Сергий Радонежский, основатель
Троице-Сергиевского монастыря, человек, которого "особым нашего Российского
царствия хранителем и помощником" назвал Петр Первый, знавший толк в
державных делах.
Много размышлявший об историческом предназначении русского народа, о
его доброй миссии в судьбе человечества, один из образованнейших людей
своего времени, Сергий Радонежский сумел разъяснить Димитрию Ивановичу его
жизненную задачу: явить возможность политического высвобождения и
объединения русских земель.
Надо было показать русским людям тот простор, куда хотелось бы
неудержимо стремиться. Было необходимо озарить их сердца надеждой, искра
этой надежды и сверкнула над Куликовым полем, немеркнущая искра.
Нравственная сила Сергия была огромна; как пишет С.М.Соловьев, "мы
видели Сергия грозным послом для Нижнего Новгорода, не повинующегося воле
московского князя, тихим примирителем последнего с озлобленным Олегом
Рязанским, твердым увещевателем в битве с полками Мамаевыми".
Время донесло до нас не только имена славных военачальников,
обессмертивших свое имя участием в великом деянии, мы знаем имена и простых
людей, бившихся на Куликовом поле. Юрка Сапожник, Васюк Сухоборец, Сенька
Быков, Гридя Хрулец...
Это о них же сказал князь Димитрий, когда пытались его ближние бояре
отговорить от непосредственного участия в схватке: "Да како аз възглаголю:
братие, потягнем с единого, а сам лице свое начну крити или хоронитися
назад?
Но якоже хощу словом, тако и делом пред всеми главу свою сложити за
хрестьяне, да прочий, видевши то, да, приимуть дерзость". Да, это была
битва, где все были равны: от великого князя до Сеньки Быкова.
Но если всенародный характер битвы с Мамаевыми полчищами был ясен
каждому ополченцу, мог ли не осознать его - пусть даже поздно, слишком
поздно, - хитроумный рязанский князь?
У нас нет данных, говорящих о секретном соглашении Олега с Москвою. Но
сам-то он? Да, вся жизнь его была беспокойна, как беспокоен и зол был удел
его деда и отца.
Всю жизнь Олег пытался отомстить врагам за старые обиды, но лишь
прибавлял себе новые. Он не был плохим человеком, Олег, и его политика по
отношению к Москве была следствием постоянного раздраженного недоумения: