"Георгий Шах. Нет повести печальнее на свете... (Научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

близости между отцом и сыном существовало ничем не омраченное
взаимопонимание, ровная и спокойная духовная связь.
Не зная, с чего начать, отец долго рассказывал Рому о своих служебных
заботах и даже стал советоваться, как ему вести себя в некой щекотливой
ситуации. Проявив таким образом необходимую деликатность, он стал затем
расспрашивать сына об учебе и новостях университетской жизни, пока не
подобрался к интересовавшему его предмету.
- Скажи, Ром, это правда, что ты увлекся математикой?
- Да, отец. Кто тебе доложил?
- Неважно. И виновата в этом девушка, которую вы встретили летом на
берегу, не так ли?
Ром кивнул, дав себе слово при первом же подходящем случае отплатить
Гелю за предательство.
- Она тебе понравилась?
Ром опять кивнул.
- Ты влюбился?
- Не знаю, отец.
- Да, конечно, никому это не ведомо, пока не приходится идти на
жертвы ради своего чувства.
- Ты считаешь, что любовь - это готовность чем-то пожертвовать?
- По-моему, лучше не скажешь.
Ром с вызовом встретил обеспокоенный отцовский взгляд:
- Тогда признаюсь: я готов ради Улы на все.
Они вели беседу в саду, окружавшем со всех сторон семейный коттедж.
Заботливо взращенный руками нескольких поколений семейства Монтекки и
поддерживаемый в образцовом порядке, сад содержал десятки видов
гермеситской флоры, декоративных и плодоносящих. Ром обвел глазами этот
благоухающий уголок, где каждое дерево, куст, цветок были знакомы ему до
мельчайших, скрытых от постороннего взора деталей. Вместе с отцом,
матерью, Гелем он поил и кормил их, выхаживал от болезней, укрывал от
редкого, но грозного в здешних краях града. Сад несравненно больше, чем
дом, был для него обителью детства и юности, в нем он впервые осознал себя
агром, художником природы, чье искусство способно извлечь из земли и
плоды, насущные для жизни, и цветы, радующие своей красотой. Внезапно Рома
обожгло предчувствие, что скоро ему придется расстаться с садом, что жизнь
круто развернула его, толкая на путь риска и надежды.
Отец, долго искавший нужные слова, поднялся из шезлонга, подошел к
Рому, положил руку ему на плечо.
- Подумай, сынок, ты вступаешь на рискованный путь. - Истолковав
улыбку сына как мальчишеское нежелание прислушаться к доводам разума, он
продолжал настойчиво: - Да, да, не смейся, ты даже не представляешь, сколь
трагичны могут быть последствия твоего увлечения.
- Сердцу не прикажешь, - буркнул Ром.
- Вели себе забыть ее, выкинь из головы. Я знаю: для тебя пришла пора
любви, но разве трудно найти спутницу жизни среди многих миллионов девушек
нашего клана, близких тебе по профессии, по духу?
- Я уже сделал выбор, - просто сказал Ром.
- Оставь, это все блажь! - возразил отец, раздражаясь. - Отдай себе
отчет, наконец, что человек не волен распоряжаться собой, как ему
вздумается, он обязан соблюдать традицию. Уже пятьсот лет никто из нашего