"Хайнц Шаффер. U-Boat 977: Воспоминания капитана немецкой субмарины, последнего убежища Адольфа Гитлера " - читать интересную книгу автора

Однажды потребовался ремонт руля под водой. Я добровольно взялся за эту
работу и спустился под воду в маске для ныряния. После этого, несмотря на
выпитый ром, я свалился с температурой. В лазарете каждая койка была занята.
Слишком много народа получали травмы, карабкаясь по мачтам, и раны требовали
долгого лечения, особенно при осложнениях. Сначала я думал, что меня
собираются отправить в госпиталь на берег. Эта перспектива приводила меня в
уныние - я не хотел расставаться с друзьями. К счастью, одна офицерская
каюта оказалась свободной, и мне разрешили на неделю занять ее. Каюта,
обставленная мебелью из тяжелого мрачного дуба, имела центральное отопление.
У меня был умывальник с горячей и холодной водой и даже звонок для вызова
стюарда. Большим искушением было позвонить и попросить принести коктейль,
но, слава богу, я устоял. Истинную радость мне доставил случай, когда
старшина постучал в дверь каюты, чтобы поговорить с офицером. Правила
предписывали, что в каюту можно войти, только если на стук отвечают:
"Войдите". Но если вы спрашиваете: "Что вам надо?" - они отвечают из-за
двери. Сначала я всегда отвечал: "Войдите". Они входили и вставали но стойке
"смирно" раньше, чем начинали говорить. Но когда они узнали, кто я такой (а
сделали это довольно скоро), тогда послушали бы вы, что они говорили! Но они
ничего не могли сделать, только выйти из каюты. Конечно, они не могли
наказать меня за мою дерзость, нельзя было ни назначить приседания, ни смену
у насоса, потому что я болел. Но часто они выходили со словами: "Еще
посмотрим". Однако через 10 дней я вернулся к своим обязанностям.
Три раза в неделю мы получали короткое увольнение на берег. По вечерам
обычно собирались на нижней палубе и пели матросские песни, офицеры часто
присоединялись к нам. Несмотря на строгую дисциплину, мы были дружной
командой.
К концу трехмесячного пребывания на "Горьхе Фоке" нас произвели в
морские кадеты. Теперь мы носили на рукаве звезду, окруженную скрученным
жгутом из золотых нитей. Очевидно, я проявил себя в целом удовлетворительно,
хотя был не слишком ловок в щелканье каблуками и приветствиях. Но меня это
не беспокоило. Главное - теперь я мог перейти к следующему этапу моего
обучения.
В начале мая 1940 года я получил назначение на военный корабль
"Шлейзен" на Балтийском море. Его палуба отнюдь не соответствовала
стандартам, принятым на "Горьхе Фоке". И каюты, и каждый дюйм свободного
пространства мы делили с тараканами. Каждый моряк мира знает эти создания и
привыкает к ним. Только на подлодках мы обходились без них и подобных
паразитов. Я жил в орудийной башне номер три, где толстая броня без портов
(маленькое окошко) закрывала вид. Зато прямо над нами были две
150-мил-лиметровые пушки.
"Шлейзен" служил во флоте открытого моря перед Первой мировой войной. У
него было четыре 200-миллиметровые пушки в двух спаренных орудийных башнях,
и по современным меркам он устарел. По этой же причине он вполне годился как
учебное судно. Например, на его борту все должно было выполняться вручную,
что считалось очень полезным. Мой собственный боевой пост был в орудийной
башне "Антон", передней на полубаке. Ниже склад боеприпасов. Мы старались
вздремнуть за огромными снарядами и пороховыми зарядами, но, если
попадались, наказание соответствовало преступлению. Снаряды, весившие около
центнера, загружались в подъемники вручную, затем при помощи электричества
подавались к орудию. Для их транспортировки использовалось специальное