"Игорь Шафаревич. Русофобия" - читать интересную книгу автора

Никсона, которые вели вьетнамскую войну, или левые круги, опирающиеся на
средства массовой информации, которые добились отставки президента и
капитуляции в этой войне?
Здесь возникает очень глубокая проблема. Поиски лучшего пути для
выявления воли народа молчаливо предполагают, что такое понятие, как "воля
народа", существует и всеми одинаково толкуется. А именно это предположение,
которое почти не обсуждается, требует тщательного анализа. Говоря
современным научным жаргоном, народ - это "большая система". Но далеко не
всякая большая система обладает свойством, которое можно было бы назвать
"волей". Например, заведомо им не обладает сколь угодно сложная
вычислительная машина; совершенно не ясно, можно ли его приписать живой
природе в целом или отдельному виду или биоценозу - и только в отношении
индивидуального человека или высших животных наличие воли не вызывает у нас
сомнения. В реальной жизни народ проявляет себя не путем формулирования
своей воли, а восстаниями или подъемом хозяйственной активности, ростом или
падением рождаемости, взлетом культуры или распространением алкоголизма и
наркомании, стойкостью и жертвенностью на войне или легкой капитуляцией.
Именно бесчисленная совокупность таких признаков и показывает, здоров ли
народный организм. Выработать наиболее органичную для данного народа и в
данный момент его истории форму государственного устройства - это, конечно,
необходимое условие здорового существования народа. Но далеко не
единственное и зачастую не самое важное.
Что касается демократии западного типа, которую столь настойчиво
предлагают разбираемые авторы в качестве универсального решения всех
общественных проблем, то в ее современном состоянии она вызывает ряд
сомнений, которые надо было бы тщательно обсудить, прежде чем рекомендовать
ее безоговорочно в качестве единственного решения наших проблем. Назовем
некоторые из них.
1. Этот строй, по-видимому, не является таким уж естественным. Переход
к нему обычно был связан с мучительным и кровавым катаклизмом: очевидно,
необходимо какое-то насилие над естественным историческим процессом. Такова
была гражданская война в Англии. Во Франции гражданская война и террор были
только началом. Почти столетие после этого страну трясло как в лихорадке:
наполеоновские войны, революции, Вторая империя, Коммуна. У нас попытка
введения этого строя в феврале 1917 года не оказалась успешной. В Германии
такая попытка, осуществленная в Веймарской республике, в качестве реакция
привела к победе национал-социализма. (Такой адепт демократии, как Черчилль,
в своих мемуарах высказывает мнение, что судьба Германии была бы иной, если
бы в 1918 году была сохранена монархия.)
Можно ли сейчас идти на риск еще одного подобного катаклизма в нашей
стране? Есть ли шанс, что она его переживет? А в то же время наши авторы
предлагают этот путь с легкостью, которая вызывает подозрение, что такие
опасения их совершенно не заботят.
2. Основоположники западной либеральной мысли (например, Монтескье и
авторы американской конституции) исходили из концепции ограниченной власти.
Эта концепция своими корнями уходит в религиозное средневековое
мировоззрение. В эпоху абсолютизма было развито учение о неограниченной
власти - сначала о власти неограниченного монарха, а потом о неограниченном
народовластии (ср. мысли Гоббса, Спинозы и Руссо, цитированные в предыдущем
параграфе). Ограничения власти пытались добиться на основе принципа