"Игорь Шафаревич. Русофобия" - читать интересную книгу автора

(Интересно, что по смыслу этой фразы сам "Горский" себя к числу
"русских людей", не крайней мере "самостоятельно мыслящих", не относит!)
К анонимным авторам, выступившим в "Вестнике РСХД", " 97 ("Горский" и
др.), с большим сочувствием относится Янов. Он считает даже, что будущее
России в значительной степени зависит от того, какую политическую ориентацию
примет движение "Русского Православного Ренессанса". Здесь он различает два
направления: одно, близкое ему по духу, к которому относятся упомянутые
авторы, он называет "либерально-экуменическим". Трудно вложить в этот
осторожный и деликатный оборот речи другое содержание, кроме -
безнациональное. Да и в предисловии к другой книге Янова Бреслауер
подчеркивает, что симпатии Янова - на стороне космополитической прослойки
советского общества. Нужно как-то назвать и другое направление в
"Православном Ренессансе", по смыслу оно национальное, но тут Янов не
выдерживает роли профессора, беспристрастно анализирующего интересный
социальный феномен, его прорывает: оно - "татарски-мессианское" и угроза
"мировому политическому процессу".
В этом противопоставлении Янов видит основную проблему современной
советской жизни: "решающий водораздел проходит между националистами и
ненационалистами". Излишне оговаривать, что "национализм" имеется в виду не
армянский, литовский или еврейский, а только русский. И очевидно, по какую
сторону водораздела стоит автор. Более того, он обвиняет своих противников в
том, что если бы реализовались их идеи о будущем России, то там не оказалось
бы места антирусской оппозиции! Не берусь судить, справедливо ли это
обвинение, но уж очень ярко оно демонстрирует заботы автора.
С предельной отчетливостью концепции Янова проявляются в его полемике с
самиздатским журналом "Вече", выходившим в начале 70-х годов. Как
иллюстрацию "слепого отказа видеть происходящее" цитирует он статью из этого
журнала: "Даже проблема гражданских прав в СССР менее важна в данную
историческую минуту, чем проблема гибнущей русской нации". Поучительно дать
себе отчет в позиции самого Янова. Если эта точка зрения не верна и
"проблема гибнущей русской нации" является менее важной, то что же
произойдет, если мы сконцентрируем усилия на более важной проблеме, а нация
погибнет? (В цитированной статье утверждается, что численность русских
сокращается.) За чьи же права тогда бороться? Уж конечно - не за права
русских!
Наконец эта проблема обсуждается еще раз на более высоком уровне. По
поводу одной самиздатской статьи Янов пишет:

"Рискуя профанировать метафизический энтузиазм статьи, сформулируем
просто ее смысл: человечество квантуется, так сказать, не на отдельные
индивидуальности, как до сих пор наивно полагало "гуманистическое сознание",
но на нации".

Однако "профанирование метафизического энтузиазма" здесь совсем ни при
чем, то, что делает Янов, называется гораздо проще: подмена одной мысли
другою. В отрывке из обсуждаемой статьи, который Янов сам приводит перед
цитированным выше местом, говорится: "нации - один из уровней в иерархии
Христианского космоса..." (выделено мною. - И. Ш.), то есть, если
пользоваться терминологией Янова, человечество квантуется и на нации.