"Тим Северин. Последний Конунг ("Викинг" #3) " - читать интересную книгу автора

пергамент и, подойдя к двери, еще раз глянул через плечо на бассейн -
басилевс блаженствовал, наслаждаясь купаньем.


[Image004]


В соседней комнате меня ждал орфанотроп, то бишь попечитель городского
сиротского приюта, заведения, каковое содержится за счет имперской казны.
Впрочем, и этот титул ни в малейшей степени не отражал его истинного
значения. Орфанотроп Иоанн прослыл самым могущественным человеком в империи,
не считая басилевса. Сочетание лукавого ума и искусного рвения позволило
Иоанну преодолеть все ступени имперской иерархии и стать по сути, пускай не
по титулу, первым сановником империи. Этого худощавого человека с длинным
лицом и глазами, глубоко сидящими под удивительно черными бровями, все
боятся, А еще у него не растет борода, он - евнух, скопец.
Я встал перед ним по стойке "смирно", но чести не отдал. Гвардеец
обязан отдавать честь только басилевсу и ближайшим членам императорской
семьи, а орфанотроп Иоанн родился явно не в пурпуре. Его род вышел из
Пафлагонии, что на берегу Черного моря, и говорят, будто, поселившись в
Константинополе, они стали менялами. А еще говорят, будто они чеканили
фальшивую монету.
Я отдал пергамент, орфанотроп просмотрел его, а потом сказал мне
медленно, произнося каждое слово нарочито четко:
- Отнеси это логофету казначейства.
Я покачал головой и ответил по-гречески:
- Прошу прощения, ваше превосходительство. Я в карауле и не могу
покинуть особу императора.
Орфанотроп поднял брови.
- Надо же, гвардеец, а говорит по-гречески, - пробормотал он. - Дворец
наконец-то становится цивилизованным местом.
- Можно бы вызвать кого-нибудь из деканов, - предложил я. - Это их
обязанность - носить послания.
И понял, что совершил ошибку.
- Это так, но и тебе не мешало бы знать свой долг, - язвительно ответил
орфанотроп.
Обиженный этой насмешкой, я резко повернулся и зашагал обратно в
купальню. Вернувшись в длинное помещение с высоким куполообразным потолком и
стенами, украшенными мозаикой, изображавшей дельфинов и волны, я сразу же
понял, что случилось что-то страшное. Басилевс по-прежнему плавал в воде, но
теперь он лежал на спине, слабо помахивая руками. Только тучность мешала ему
утонуть. Придворных, прежде находившихся здесь, уже не было видно. Я положил
секиру на мраморный пол, сорвал с головы шлем и бросился к бассейну.
- Тревога! Тревога! - кричал я на бегу. - Гвардейцы, ко мне!
Несколько прыжков, и я уже на краю бассейна. Как есть, во всем своем
облачении, бросился я в воду и поплыл к басилевсу. Мысленно я возблагодарил
моего бога Одина за то, что мы, северяне, учимся плавать с самого
малолетства.
Басилевс, когда я добрался до него, словно не сознавал моего
присутствия. Он едва двигался и время от времени с головой погружался в