"Эфраим Севела. Продай твою мать" - читать интересную книгу автора

невозможно: его охраняли с обеих сторон немецкие солдаты. За
рекой начиналась нижняя часть города - центр Каунаса с
многолюдными улицами, где мое появление привлекло бы внимание.
В Каунасе не осталось ни одного еврея на свободе, а мое лицо
не оставляло никаких сомнений по поводу моего происхождения.
Первый же литовец-полицейский схватит меня и препроводит в
Вилиямполе, в гетто.
Дорога оставалась почти безлюдной. Иногда прошмыгнет
грузовой автомобиль, а чаще протрусит рысцой крестьянская
лошадка с телегой и с пьяными, напевающими песни седоками. По
соседству в местечке был базар, но на своем пути к городу я
обошел это местечко стороной, хотя гомон базара явственно
доносился до моих ушей. Базар подсказал мне счастливую мысль:
как объяснить свое путешествие пешком в Каунас. Я заблудился,
мол, на базаре, родители потеряли меня в толпе, и сейчас один
возвращался домой. Такое объяснение выглядело правдоподобным.
Если бы... если бы не мое еврейское лицо.
До самого подхода к городу никто меня не остановил.
Крестьяне проезжали на телегах, не очень-то интересуясь, что
за мальчик бредет по обочине дороги. Пешие вообще не
попадались. Если не считать маленькой колонны немецких солдат,
без винтовок и касок шагавших из города. Их я пропустил,
отойдя от дороги и укрывшись, лежа в высокой траве. Я шел к
городу с холмов, и весь Каунас открывался передо мной в
низине. Посверкивало зеркало реки - по ней буксиры тянули
баржи, и дальше полз большой плот из бревен. На плоту был
деревянный домик с трубой, и из трубы тонкой струйкой шел дым.
Два моста повисли над Неманом. Тот, к которому я шел, и
второй, железнодорожный, пустой в это время. А мой мост был
забит телегами и автомобилями, и с высоты они казались
игрушечными. Как и сам мост. И вся панорама города. С тонкими
фабричными трубами в Шанцах, с широкой и прямой стрелой
центрального проспекта - Лайсвес алеяс (Аллея свободы). Этот
проспект мне тоже предстояло пересечь.
Дальше, еще через несколько улиц, город обрывался,
упершись в песчаные обрывы Зеленой горы. Маленький вагончик
фуникулера карабкался по рельсам, влекомый вверх стальным
канатом, а навстречу ему сползал вниз другой вагончик-близнец.
Это и был путь к моему дому. Зеленая гора кудрявилась садами,
за ними проглядывали уютные домики-особняки. Один из них
прежде был нашим.
К мосту я спустился без помех. В пестром и шумном потоке
телег и пешеходов. Въезд на мост преграждал полосатый
шлагбаум. Солдаты осматривали каждую телегу, пеших пропускали
не останавливая. Лишь у вызывавших подозрение требовали
показать документы. Из-за этого перед мостом образовался
затор. Кони и люди, сбившись в кучу, ждали своей очереди
нырнуть под шлагбаум. Это напоминало базар. На телегах визжали
в мешках поросята, кудахтали и били крыльями связанные за лапы
куры, ржали кони. Жеребята на тонких ножках, пользуясь