"Виталий Сертаков. Пленники Пограничья ("Пастухи вечности" #2) " - читать интересную книгу автора

со смехом заявила, что будет изучать на примере Анны повадки своих будущих
сокурсниц... Обе сестры так мило и смешно коверкали русские слова, и вскоре
Анка уже не чувствовала никакой неловкости, хотя между ними постоянно
оставалось нечто вроде невидимой преграды.
Особенно остро это чувство охватывало ее, когда наступал вечер и семья
Луазье собиралась на крыльце. Они не трепались, не грызли семечки, не играли
на гитарах. Иногда приезжал кто-то из близких родственников; Бернар называл
таких членами их фина. Родственники также садились рядком и просто молчали.
Если Анка спускалась вниз, ее никто не прогонял, но Бернар знаками давал
понять, что мешать не следует.
Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы разгадать очевидное - эти
удивительные Фэйри ухитряются общаться без единого слова. Дважды Луазье
собирались всей толпой и сами уезжали к родственникам, оставляя Анку одну.
Бернар сразу предупредил ее, что взять с собой не сможет, потому что речь
идет о Ритуалах. Но пережить одной вечер оказалось совсем не страшно,
столько всего интересного обнаружилось в доме и вокруг него.
Когда Луазье укатывали, она бродила по комнатам, трогала деревянные
перила лестниц, книжные корешки и намытую до блеска кухонную электронику.
Младшая не привыкла никому завидовать - наверное потому, что до сей поры не
встречала никого, кто бы жил намного лучше нее. Конечно, у архангельских, да
и питерских родственников житье было побогаче, но и бед своих хватало. Анка
помнила, какая роскошь окружала ее во дворце Марии в Калькутте, да ведь люди
Атласа не являлись, строго говоря, нормальными людьми. Они зарабатывали свои
несметные состояния веками...
А вот здешняя простая английская семья, они... они жили, как настоящие
буржуи. Чего уж говорить о тех буржуях, что окопались в городах...
Но самым захватывающим для Анки стали не экскурсии в Бирмингем,
Ливерпуль и Лондон, а коллективные вылазки в лес. Папа Бернара разрешил сыну
брать Анку с собой.
Это было круто, пожалуй, даже круче, чем фокусы Копперфильда, которые
Младшая видела по телевизору. Потому что там были просто фокусы, это и
ребенку понятно, а здесь перед ней разворачивалось самое настоящее
колдовство. Правда, Бернар настаивал, что это совсем не колдовство, а
обязательные Ритуалы, которые надо соблюдать, иначе Благий двор придет в
запустение.
Они собирали вокруг себя десятки и сотни мелких лесных зверьков и птиц.
Они затягивали песню, больше похожую на вой, и если Анка слушала ее близко и
дольше пяти минут, в голове у нее начиналась тупая вибрация, потом она
распространялась на все тело; хотелось вскочить и начать приплясывать. Папа
Бернара сказал, что это не беда, лишь слабые отголоски колдовства Неблагого
двора, ведь Темные Фэйри умели когда-то затанцевать случайного прохожего до
смерти. А завывать подобным образом называлось "петь с маленькими
народцами". Если этого не делать, народцы леса могли забыть древние
договоры, Анка не спрашивала, о каких таких договорах идет речь; она просто
сидела на пне, застыв, как изваяние боясь пошевелить пальцем или громко
вздохнуть, до самого конца действия.
Они водили нелепые и устрашающие хороводы, Вначале квадратом разжигали
четыре маленьких костерка и кидали туда коренья. От костров шел сладковатый
дурманящий запашок, нечто среднее между запахом паленого сахара и коньячных
сигарок. Мама Бернара брала дочерей за руки, к ним присоединялись другие