"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Искать, всегда искать! (Эпопея "Преображение России" - 16)" - читать интересную книгу автора

узеньким черным кавказским ремешком с серебряшками. И по мере того как она
подвигалась по пристани, сердце начинало стучать сильнее: нужно было
удержать Даутова, который вот сейчас уезжает, а как удержать? Что нужно
сказать ему сначала? Первое слово, - от него, может быть, будет зависеть все
с Даутовым, - какое должно быть это первое ее слово? Как угадать?..
Катер подходил справа. На заштилевшем море он двигался как по рельсам.
Все пять бритых голов были обращены к нему. Тане пришлось подойти к самому
парапету, чтобы заглянуть в лица одному и другому в полосатых рубахах.
Никакого сходства с Даутовым не было. Третий же, с кавказским пояском,
оказался просто какой-то курносый мальчишка лет семнадцати, а две остальные
бритые головы были спереди почтенно плешивы.
Таня все-таки дождалась прихода катера, и все, кто сходил с него, и
все, кто на него садился, могли бы, если бы не спешили, отметить на себе
хотя уже не ищущий, но чрезвычайно сосредоточенный и недовольный взгляд
невысокой черноглазой девушки, только что вышедшей из возраста девочек,
овальноликой и смуглой, с хорошо развитым лбом и нервными губами.
С пристани она ушла последней. Ей все-таки не хотелось так просто
расстаться с ощущением близости Даутова, которое так ярко почувствовала она
именно здесь, на этой сороконожке, вползшей в море.
И когда она шла отсюда прямо домой, то смотрела во все лица встречных
только по привычке, создавшейся за эти несколько часов; найти Даутова на
улице она уже не думала.
Усталая и недовольная, сидела она дома и глядела в окно, чтобы не
глядеть на мать. Трудно было глядеть на мать и больно. Что именно нужно было
сказать Даутову - первое слово, и второе, и двадцатое, и сотое, - Таня
видела, что тут без нее без конца их придумывала мать, всячески прихорашивая
и себя и комнату, надевая то одну блузку, то другую, выставляя стол на
середину комнаты или стремительно придвигая его к окну.
Таня сказала наконец:
- Вот что, мама... Этот Даутов, я думаю, сам пойдет в адресный стол
справляться, не живешь ли ты тут, как жила тогда...
- О-он?.. Он пойдет справляться? Почему? - чрезвычайно удивилась мать.
- Ведь он же знал тогда, что я здесь тоже была только на даче... что я
приехала из Кирсанова!..
- Ну-у, мама!.. Будто он так и помнит какие-то там Кирсановы!..
Конечно, он, может быть, и нас забыл, но вдруг поднимется туда, на горку,
где мы жили тогда, и вот там именно нас и вспомнит!
- Фамилию мою вспомнит? - робко усомнилась было мать, но тут же
обрадованно согласилась: - Конечно, у него блестящая память, конечно, он
может именно так и сделать... Наконец, он там может спросить обо мне у
рыбачихи, она ему расскажет, как меня найти... Да, он именно так и может
сделать.
- Ну, хорошо, мама, допустим, что вот он уже справился, рыбачиха ему
рассказала, - и вот он входит... Что ты ему скажешь тогда? -
полюбопытствовала Таня.
- Я-я?.. Что ему скажу?
- Да... Ведь двенадцать лет прошло...
- Ты... ты не знаешь, что он для меня значил... Ты не знаешь!.. И
вообще... тебе тогда лучше будет уйти, когда он войдет, - забеспокоилась
мать.