"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Искать, всегда искать! (Эпопея "Преображение России" - 16)" - читать интересную книгу автораофицеров. Курили, подымая головы кверху, чтобы выпустить дым, рассказывали
что-то друг другу очень оживленно... И вот к ним подошел еще один. Он поднял руку к козырьку и тоже прикурил у одного из них папиросу. Он о чем-то спросил: ему ответили; потом он только курил, так же, как другие, подымая голову, и слушал, что говорили другие... Но вот он снял, должно быть тесноватую, фуражку, провел по потной голове рукою и снова надел фуражку, только не так глубоко. В это время - Таня хорошо это помнила - мать ее вскрикнула слабо. Фонарем он был очень хорошо освещен спереди, и мать, нагнувшись к ней, к "умной" теперь уже Тане, шепнула возбужденно: - Да ведь это Даутов! Даутов, да? Ты помнишь? Она не помнила, но сказала тоже тихо: - Да... Помню... И после того, как сказала, ей показалось, что действительно она видела когда-то эту высокую бритую голову, крепкие скулы и близко к носу сидящие глаза. Тогда мать вскочила и, забыв уже взять ее за руку, пошла своей летучей походкой. Таня едва поспевала за ней вприпрыжку. Она слышала, как мать, остановившись всего в двух шагах от этого офицера, сказала от волнения негромко: - Даутов!.. Вы? Она видела, как он дернулся, сделал глаза удивленными и враждебными и вдруг широким шагом пошел в сторону. Мать пробовала было его догнать, но почему-то отстала и, отставши, несколько раз повторила, однако вполголоса: - Это он!.. Это, несомненно, Даутов!.. Иначе он не ушел бы!.. Но почему Только несколько лет спустя узнала Таня от матери, что действительно в эту весну Даутов был в отряде, пробивавшемся в Крым, и появление его в офицерском костюме в городе, занятом белыми, проделано им было в целях разведки с большим для себя риском. Таня помнила, что после того еще несколько раз они с матерью были в этом скверике и почти вплотную подходили к офицерским группам, вглядываясь в лица. Один седой военный, приняв ее мать за нищую, сунул ей в руку керенку, и она взяла и торопливо поклонилась. Таня была рада, что мать так хорошо обманула этого седого военного, сыграв роль, как будто и всамделишняя нищая. Она сказала ей об этом. - Конечно, я и есть нищая, а то кто же? - отозвалась мать. Но Таня ответила твердо: - Нет, мама, ты - учительница! Однажды в лунную ночь, когда весенний дождик, мелкий и теплый, создавал впечатление серебряной пыли на всем, они с матерью шли где-то по шпалам между вагонов. Ей очень хотелось спать, но вверху иногда знакомо жужжало и где-то сзади сильно хлопало. Мать изо всех сил тянула ее за руку, а она полусонно цеплялась ногами за шпалы. И вдруг чей-то голос, хриплый: - Эй, баба! Ты куда? - Здесь санитарный поезд? - спросила мать. Хриплый голос: - Ты видишь - обстрел? Куда лезешь? - Я сестра милосердия!.. Меня послали сюда... в поезд... |
|
|