"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Горячее лето (Эпопея "Преображение России" #11)" - читать интересную книгу автора

этих бравых людей, и пострадал так нелепо полк самого лучшего из командиров
дивизии.
Гильчевский был подавлен.
- И офицеры, офицеры тоже? - ненужно спрашивал он Протазанова: ведь он
видел и сам, что никто из злополучной роты не выбрался на тот берег.
Однако не было времени даже и сожалеть о зря потерянной роте: на левом
фланге подходил к речке 401-й полк со своим, тоже образцовым командиром,
полковником Николаевым.
По диспозиции два батальона этого полка направлялись на сгоревшую
Тарнавку, другие два - на деревню Пустые Ивани, расположенную вблизи станции
Рудня, и при этих батальонах должен был находиться сам Николаев, получивший
наиболее ответственную задачу, так как там, возле станции, Гильчевский
ожидал упорнейшего сопротивления: ведь целый день 1 июня, видел он, со
стороны города Броды шли и шли поезда с войсками.
Между тем и 403-й полк, который был непосредственно перед глазами,
наткнулся на сильные позиции. На огонь четырех батарей австрийцы отвечали
ожесточенно. Когда их тяжелые снаряды рвались в болотах, огромные грязевые
фонтаны вздымались и падали, кудряво загибаясь.
Но полк этот, раньше других перешедший Пляшевку, добрался уже до
окопов, начинавшихся тут же за горевшим зеленоватым пламенем винокуренным
заводом. Там ничего нельзя было разглядеть в бинокль из-за дыма, но однажды
донеслось оттуда "ура", прорвавшись сквозь канонаду.
- Ага! Вот!.. Пошло дело, - про себя бормотнул Гильчевский,
неуверенный, однако, что это - начало успеха.
За винокуренным заводом была деревня Середне. Она была сожжена
австрийцами, однако не вся, - отдельно стоявшие дома господской усадьбы
остались целы, и представлялось возможным, что их дешево не отдаст
противник.
Полковник Татаров со своим полком, хотя и убавившимся на целую роту,
был уже тоже на пепелище деревни Старики. Видно было, как последние ряды
подтягивались, в то время как голова полка исчезла уже за деревней.
- Ну, что-то будет, что-то будет, - волнуясь, сказал Гильчевский,
искоса взглядывая на своего начальника штаба.
- Возьмут! - уверенно отозвался Протазанов.
- А что же сто пятая? Сто пятая что же? - вдруг выкрикнул Гильчевский,
присмотревшись к небольшой роще за деревней Пасеки, где кончался его участок
фронта.
- Думает-гадает, - ответил Протазанов.
- Черт знает что!.. Немцы за это расстреляли бы, как собаку, как...
сукина сына!.. Расстреляли бы за бездействие, - и стоит, следует! - кричал
Гильчевский. - Какого же черта они стоят, хотел бы я знать?
- А третья дивизия? - напомнил Протазанов.
- Вызовите Суханова! - прокричал Гильчевский. - Скажите ему, что это
подлость!
Суханов был начальник штаба 3-й дивизии. Когда Протазанов отошел
говорить с ним по телефону, Гильчевский, не отрываясь, начал смотреть на
свой левый фланг.
Как и ожидал он, там за предмостные укрепления бились жестоко два
крайние батальона полковника Николаева, но два других батальона перебрались
через Пляшевку. Взяв окопы на том берегу, они, по мысли Гильчевского, должны