"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Горячее лето (Эпопея "Преображение России" #11)" - читать интересную книгу автора

Не прошло и пяти минут, как снаряды пробили крышу дома, и он запылал,
однако одной батареи оказалось мало, чтобы очистить дорогу 403-му полку.
Отделенное небольшим парком от дома, приземистое, но длинное здание
винокуренного завода оказалось тоже хорошо защищенным, - там были и
минометы, а позади его тянулись искусно замаскированные окопы. Две легких
батареи и две гаубичных принялись долбить этот выдвинутый участок
неприятельских позиций.
Тут было жарко: пышно горел графский дом, раскидисто винокуренный
завод, загорелась, наконец, и роща, и под прикрытием густого дыма,
стелившегося понизу, по пояс в брод, высоко держа винтовки, пошли через
болото и речку роты, каждое движение которых мог отчетливо видеть
Гильчевский, так как его наблюдательный пункт находился всего в двухстах
шагах сзади полка.
Правда, мог видеть только вначале, - потом, перейдя на тот берег, роты
уже заволоклись дымом, и на поддержку им, теряя людей в перестрелке, но
браво, шли следующие роты.
Тут проходила дорога и был довольно хорошо, судя по остаткам его,
устроенный мост; можно было думать, что австро-германцы дешево не отдадут
этого участка своих позиций, однако гораздо более важным для них участком
Гильчевский считал тот, который прилегал к железнодорожному полотну и должен
был быть взят 3-й дивизией, а не его 101-й.
Он и не сомневался в том, что вот-вот двинется - должен двинуться -
ближайший к станции Рудня правофланговый полк 3-й, чтобы обрушиться на
противника сплошным фронтом.
Но пока шли только его части, 401-й полк без задержек двумя батальонами
форсировал Пляшевку, - это он не только разглядел сам, - об этом ему донесли
с запасного наблюдательного пункта, и он удовлетворенно сказал: "Ну вот...",
опасаясь, впрочем, добавлять к этому что-нибудь еще. Притом внимание его
отвлек командир 404-го полка, молодцеватый полковник Татаров, который по
грудь в воде шел впереди своей первой роты через озеро, раздвигая руками
кувшинки и лилии, точно огребаясь вправо и влево. Озеро это было неширокое,
но довольно длинное, и узенькая лента Пляшевки светлела посредине.
Однако не только через это озеро, но и через другое, соседнее,
перебрались роты того же полка, и вдруг Протазанов заметил там, на другом
озере, что-то странное.
Австрийцы стреляли, но огонь их не был настолько частым, чтобы сразу
десять, двадцать, тридцать, сорок человек одной роты, нелепо барахтаясь,
отчаянно взмахивая руками, бросая винтовки, погружались в воду, даже не
пытаясь плыть, точно снизу хватало их что-то за ноги и топило.
- Что это значит? Тонут, что ли? Как же так? - ошеломленно обратился он
к своему начальнику.
Вертелись в стороны, вытягивались, погружались, наконец исчезали в
мутной на вид, густой воде головы в фуражках и больше уж не показывались...
Пятьдесят, шестьдесят... вся рота, храбро бросившаяся с берега, чтобы не
отстать от других, и, конечно, в пылу порыва взявшая несколькими шагами
правее или левее найденного разведчиками брода.
Пляшевка! О ней ничего худого не говорилось в Академии, - о ней просто
не упоминалось даже, как о совершенно ничтожной преграде, и вот - тонет -
утонула целая рота - около двухсот человек, - и так началась эта операция
ударной дивизии!.. Была рота и нет ее, и даже не австрийцы уничтожили всех