"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Горячее лето (Эпопея "Преображение России" #11)" - читать интересную книгу автора

были обойти австрийцев и заставить их поспешно очистить и Пустые Ивани, и
станцию Рудню.
В его расчеты при этом входило и то, что 3-я дивизия будет действовать
против той же станции слева, и главный узел сопротивления будет взят дружным
сосредоточенным ударом с трех сторон.
Вот и на участке 404-го полка обозначился успех: полковник Татаров всех
своих людей стянул за рощу. Гильчевский не расслышал "ура" этого полка, но
он увидел первую, хотя и небольшую, партию пленных, взятых, конечно, в
окопах.
Между тем возвратился Протазанов и сказал тоном доклада, приложив к
козырьку руку:
- Роты третьей дивизии будто бы лежат уже у проволочных заграждений,
ваше превосходительство.
- Как так - лежат у заграждений? - вскинулся Гильчевский. - У каких
заграждений? Почему лежат?.. И кто видел, чтобы они шли в атаку?
- Так мне ответил полковник Суханов.
- Что же это такое, я вас спрашиваю, а? Издевательство, а? Стоят, как
негодяи, да еще и издеваются над нами, а?..
Гильчевский побагровел от возмущения.
- Я тоже усомнился было, однако Суханов подтвердил... Может быть,
где-нибудь дальше и ведут наступление, только нам отсюда не видно, - пытался
успокоить его Протазанов, но Гильчевский кричал:
- Если даже и лежат они там где-то под проволокой, то какая кому от
этого польза, хотел бы я знать? Но я уверен, что даже и этого нет, что
просто нахально врет этот Суханов! Пускай, дескать, гастролеры лоб себе
разобьют, а мы посмотрим! И стоят и смотрят, как наш полк вот уже час, не
меньше, бьет лбом об стену, а продвинуться не может!
- Даже как будто осаживать начал, - пригляделся и встревожился
Протазанов.
Действительно, два фланговые батальона 401-го полка пятились, что
заметил и Гильчевский и, чувствуя всю дивизию, как свое тело, скомандовал
неожиданно для Протазанова спокойно и твердо:
- Подполковнику Печерскому выдвинуть два батальона на помощь полковнику
Николаеву, - передайте!


IV

Как дивизионный резерв, 402-й полк расположился частью в деревне
Софиевке, верстах в трех от Пляшевки, частью впереди нее, в старых
австрийских окопах.
Эти окопы приказано было привести в порядок, над чем и трудились роты
накануне боя, хотя трудились с прохладцей: нельзя было вызвать даже и в
офицерах особого внимания к окопам, которые они думали оставить далеко
позади себя уже в первые часы атаки.
Как и вся дивизия, 402-й полк, получив размах, стремился двигаться, а
не стоять на месте, и прапорщик Ливенцев, наблюдая за работой своих людей,
тоже считал ее почти ненужной. Окопы - это было прошлое, опротивевшее так
же, как бинты раненому, который пошел на поправку.
Теперь Ливенцев остро чувствовал пространство; для него было ясно, что