"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Горячее лето (Эпопея "Преображение России" #11)" - читать интересную книгу автора

Он не только не скрыл этого от своего батальонного Шангина, но даже
просил его доложить Печерскому, потому что солдаты, подобные его
четырнадцати, могли, конечно, оказаться и во всех других ротах полка.
И вот, начавшись с его роты, сперва только в 402-м полку, а потом и во
всех полках дивизии пошла проверка носимого запаса патронов, и солдат, не
захотевших стать "верблюдами", нашлось много.


III

Когда Ливенцев смотрел в штабе полка на карту участка, отведенного для
атаки дивизии, он нашел на ней две деревни с одинаковым названием: Большие
Жабо-Крики и Малые Жабо-Крики, - первая была на русском берегу, вторая на
австрийском, и против нее на карте было написано карандашом: "сгорела".
Внимание Ливенцева привлекло это название "Жабо-Крики", и он оценил его
по достоинству вечером, после захода солнца, когда миллионы лягушек -
по-местному жаб - завели свои серенады.
Никогда не приходилось ему слышать такого оглушительного кваканья,
покрывавшего все человеческие голоса.
- Вот это так артиллерийский обстрел! - прокричал Ливенцев стоявшему
около него Локоткову.
Но настоящий артиллерийский обстрел австро-германских позиций за
Пляшевкой начался, по приказанию Гильчевского, на другой день в четыре часа
утра.
В сущности, это была только пристрелка, так как расположение батарей
противника не было известно, не было и самолета, чтобы корректировать
стрельбу.
Огонь открыли редкий; к шести часам он усилился, стал действительным, и
до девяти грохотало сплошь и рвалось, как в грозу, небо над долиной
Пляшевки. Ровно в девять первые батальоны трех полков двинулись к реке, -
началась атака, которую ожидали австрийцы, заранее сжигая деревни, чтобы не
мешали они обстрелу их орудий.
Роты шли каждая к своим бродам, где стояли сторожевым порядком их люди,
- это видел, устроившись на своем наблюдательном пункте, на окраине деревни
Савчуки, Гильчевский; он видел и то, как саперы в стороне от бродов спешно
пытались с раннего утра где поправлять взорванные мосты, где наводить новые;
но он не видел никакого движения вперед, к реке, со стороны соседней с ним
3-й дивизии, которой он пришел на помощь.
Однако некогда было думать над этим. На другом берегу Пляшевки стояли
близко одна от другой две деревни графа Тарнавского - Тарнавка и Старики;
они были сожжены обе, но сгорели только крестьянские хаты, а господский дом,
- большой, двухэтажный, с красным крестом на фронтоне, так как в нем раньше
был лазарет, - остался целехонек, и как только двинулись передние роты
403-го полка, из всех окон верхнего этажа затрещали пулеметы, заставив их
остановиться и залечь.
Это было первое коварство врага. Возмущенный Гильчевский, чуть только
получил донесение от командира полка, приказал одной из своих гаубичных
батарей зажечь дом.
- Каковы, а! Под вывеской Красного Креста целая пулеметная команда! -
кричал он, направляя сюда свой цейс.