"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Лютая зима (Эпопея "Преображение России" - 9)" - читать интересную книгу автора

- Мо-мен-тик! Стаж проходит... Мы с вами так и подохнем: я - капитаном,
вы - прапором, а он на нас генеральство заработает! Карьеру себе сделает!
- Гм... А мне кажется, что если бы были у нас генералы молодые и
сведущие и себя не жалеющие, все-таки с такими легче было бы умирать, -
кротко заметил Ливенцев.
Струков посмотрел на него прищурясь, чмыхнул и потянул круглым носом,
выпятил губы, качнул головой и сказал еще более кротко, чем он:
- Умирать что ж, - можно и умереть... не мы первые, не мы последние...
Только бы перед смертью тебя по матушке не обругали... А такой, как наш
командир, вполне и это может сделать.
Что Ковалевский был горяч, это и Ливенцеву приходилось наблюдать часто,
но он видел в то же время, что в этом командире, как в капельмейстере
огромного трехтысячного оркестра, живут все звуки полковой симфонии, и
каждый неверный тон, откуда бы он к нему ни донесся, заставляет его
вздрагивать, подымать плечи, быстро поворачиваться в сторону того, кто
сфальшивил, и делать негодующие глаза.
Однажды Ливенцев спросил при случае Ковалевского: почему он, полковник
генерального штаба, не добивался получить себе полк, уже имеющий военные
традиции и заслуги и, главное, опытный командный состав, а взял такой во
всех отношениях зеленый полк, целиком состоящий из ратников ополчения.
Ковалевский не удивился вопросу, но ответил не сразу. Он спросил его в
свою очередь:
- Вы собак для охоты дрессировали?
- Нет, я вообще не охотник.
- Значит, мое сравнение вам покажется, может быть, не относящимся к
делу. Однако это так: хороший охотник дрессирует собаку сам, а если получит
от кого-нибудь дрессированную, всегда найдет в ней много недостатков. А
переучить ее уже нельзя. Но ведь это же только собака, а не полк, не тысячи
людей, из которых я должен знать чуть ли не каждого, - на что он способен,
чтобы мог я ручаться за всех. Это одно. Кроме того, я имел в виду и то, что
попадаю в свежую армию, еще не истрепанную и которую решено было снабдить
всем необходимым, даже тяжелой артиллерией и даже, что гораздо важнее,
снарядами к ней. А еще, кроме того, я знаю, что командует нашей седьмой
армией не кто-нибудь, а Щербачев, бывший начальник академии генерального
штаба, человек очень серьезный и знающий, был уже командармом одиннадцатой.
Начальник штаба у него - Головин, прошел курс и французской академии, не
только русской; кроме него, в штабе генерал Романовский - порт-артурец,
Незнамов - профессор тактики... Такому штабу я верю. А армия должна
строиться не на одной только голой дисциплине, а еще и на доверии младших к
старшим, а старших к главнокомандующим Наполеону верили? Верили. Потому-то
за ним и шли на Москву. Аннибалу верили? Верили. Потому за ним и шли через
Пиренеи и Альпы на Рим. Думаете ли вы, что я, например, способен сделать
какую-нибудь крупную... как это выразиться... оплошность там, на фронте, где
мы с вами в скором времени будем?
Ковалевский повернул к Ливенцеву голову и посмотрел на него очень
внимательно. Так как они были одного роста (выше среднего), то глаза его,
зеленоватые и несколько глубоко сидящие, пришлись вровень с глазами
Ливенцева. Ливенцев изучающе смотрел на его тугое бритое лицо с римским
носом, лицо очень моложавое, по которому нельзя было дать ему тридцати
восьми лет, и медлил с ответом. Ковалевский поторопил его: