"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Синопский бой (Историческая повесть)" - читать интересную книгу автора

защиты... Сияли глаза матросов, когда кричали они в ответ обычное: "Рады
стараться!"
Турецкие корабли взяли бриг в перекрестный огонь, чтобы, обрушив на
него лавину чугуна, заставить его спустить флаг, но команда маленького
русского судна не потеряла спокойствия: спокойно, как на ученье, и очень
метко стреляла орудийная прислуга, спокойно целились и стреляли из ружей
остальные матросы.
Все было на стороне турок: не только 184 пушки против 18, но и гораздо
больший их калибр; не только гораздо более высокие борта, но и куда более
надежные по толщине; не только в несколько раз более многочисленная команда
на кораблях, но и вполне уверенная в близкой и легкой победе...
И, однако же, случилось невероятное. Казалось бы, турецкие снаряды
должны были в самый короткий срок обратить в кучу щепок гордый русский бриг,
истребив всю его команду, но вышло обратное: на палубах обоих кораблей
валялись груды убитых и раненых, в то время как команда брига потеряла всего
несколько человек, а начавшийся было пожар потушила быстро.
Вместо русских матросов сломлены были турецкие. Они покидали свои места
у орудий и метались по палубам, ища спасения от русского огня. Слышны стали
их возгласы "алла!" и возмущенные крики их офицеров. Притом и повреждения на
стодесятипушечном корабле "Селимиэ" уже через час после начала боя оказались
так значительны, что капудан-паше пришлось вывести его из боя: в последний
раз дал залп по бригу и ушел зализывать раны.
Но другой корабль и один был все-таки в несколько раз сильнее брига,
получившего уже много пробоин, и неравная борьба продолжалась еще три
часа... Не одна пара глаз начала уж оглядываться на пистолет Новосильского,
на него самого и на командира брига: не пришел ли тот самый момент
"последней крайности"? Однако видели, что этот роковой момент еще не пришел:
лицо Новосильского было так же далеко от беспокойства, как и Казарского.
Напротив, забеспокоился командир турецкого корабля, адмирал. Он видел,
что паруса на его судне наполовину сбиты, потери в людях очень велики, - еще
немного, и корабль будет лишен способности двигаться; абордаж же при таком
упорстве русских мог кончиться только тем, что оба судна взлетели бы на
воздух, в этом он нисколько не сомневался и был прав, конечно. Поэтому он
прекратил обстрел брига и даже постарался уйти от него на приличное
расстояние.
Так необычайно, почти фантастично, кончился этот бой, единственный, не
имеющий себе подобных в истории всех флотов земного шара. И если Казарский
давно уже умер, заработав себе своим подвигом памятник в Севастополе с
надписью: "Потомству в пример", то сподвижник его Новосильский остался живым
примером для матросов и молодых офицеров, с Георгием в петлице и пистолетом,
попавшим, по особому рескрипту, в его герб.
Он и был потом примерным командиром - сначала брига "Меркурий", а после
стопушечной громады "Три святителя". Команда этого линейного корабля по
чистоте и быстроте всей работы во время практических плаваний была признана
лучшей в целой дивизии, а добиться этого в среде таких строгих знатоков и
ценителей морского дела, как черноморские моряки, было далеко не так легко и
просто.
Чем же и как добился этого Новосильский? Жестокими наказаниями, которые
применялись другими командирами? Нисколько. Опять только личным примером, а
линьки он совершенно изгнал из обихода жизни на своем корабле, подражая в