"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Синопский бой (Историческая повесть)" - читать интересную книгу автора

себе силы взяться за ее решение. Но готовить суда и людей к бою все-таки
совсем не то, что руководить ими в бою; и, заканчивая свой приказ по отряду,
с которым выходил из Севастополя, Корнилов вполне совпал мыслями с
Нахимовым.
"При могущем встретиться бое, - писал он, - я не считаю нужным излагать
какие-либо наставления: действовать соединенно, помогая друг другу, и на
самом близком расстоянии - по-моему, лучшая тактика".
Одно за другим выбегали из большого рейда в открытое море суда: впереди
как разведчик - пароход. Флаг Корнилова был на стодвадцатипушечном корабле
"Великий князь Константин".
Черное море осенью своенравно. То норд-ост, то "бора", как принято
звать здесь северный ветер, бушуют на нем попеременно; а иногда и норд-вест
не желает уступить им в свирепости. "Любить" море в такую погоду - значит
уметь с ним бороться, а для этого надобно родиться подлинным моряком.
Но из природных моряков состояли и команды турецкого флота, иначе
эскадра парусных судов не решилась бы даже и выйти в открытое море из
Босфора, да еще заранее зная, что ее стерегут и ждут там и сям разбросанные
русские суда.
Учителя из Англии в изобилии присылались в ряды турецких моряков, а
иногда просто поступали на службу в Турцию, принимая подданство султана и
занимая во флоте высокие командные посты. Так, еще во время войны Турции с
Россией в 1829 году поступил на службу в турецкий флот молодой английский
офицер След; теперь он уже был в адмиральском чине и назывался
Муштавер-паша.


III

Три стодвадцатипушечных корабля было в эскадре Корнилова, кроме
"Константина": "Три святителя", "Двенадцать апостолов" и "Париж", и два
восьмидесятипушечных: "Святослав" и "Ростислав"; первые - трехдечные, то
есть трехпалубные, вторые - двухдечные.
Но "Двенадцать апостолов" и "Три святителя" были почтенных лет, и
Корнилов все беспокоился, выдержат ли они без аварии шторм в открытом море.
А шторм начался с утра 1 ноября и продолжался два дня, - тот самый
шторм, который выдержала эскадра Нахимова у мыса Керемпе. Опасаясь, чтобы в
ночное время буря не расшвыряла суда, Корнилов приказал на "Константине"
через каждые полчаса пускать ракеты, в ответ на которые остальные суда
должны были зажигать фальшфейеры. Эта перекличка огней в ревущей темноте
показывала ему, держатся ли суда соединенно.
Шквалистый ветер то с дождем, то с градом раскачивал суда и тешился ими
всю ночь, а к утру 2 ноября началась гроза, не совсем обычная поздней осенью
на юге, - сверкали ослепительные молнии, и гром гремел, как канонада боя.
Когда рассвело настолько, что стали видны очертания судов, Корнилов дал
сигнал: "Все ли благополучно?" - и был обрадован, получив даже и от двух
своих ветеранов ответ: "Все в исправности".
Эскадра держала путь к мысу Калиакру, но пароход "Владимир" был послан
как разведчик вперед, чтобы осмотреть турецкие порты по болгарскому берегу -
Балчик, Варну, Сизополь, - не скрываются ли там загнанные туда штормом
неприятельские суда.