"Сергей Николаевич Сергеев-Ценский. Итог жизни (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

базар продать или просто подарить кому-нибудь из дальних приезжих. Такою
дальней приезжей оказалась в тот день как раз Алевтина Прокофьевна, купила
Пышку за гривенник и привезла в одной клетке с гнездом плимутроков.
Очень быстро освоилась Пышка на новом месте, щеголевато гуляла по
веранде, шипела на Ульриха, когда он ляскал на нее зубами, подвывал и крутил
хвостом, - целый день была озабочена то тем, то этим, как рачительная
экономка, но Алевтина Прокофьевна заметила, что у нее пропали одна за другой
две чайных ложки. Только еще думала она, куда могли они деться, как
совершенно бесследно исчезли маленькие ножницы; за ними пропал куда-то
наперсток...
Михаил Дмитрич заподозрил Пышку, Алевтина Прокофьевна ее защищала, но
на всякий случай устроила ей приманку: положила на пол веранды на самое
видное место новенькую монетку, а сама наблюдала из комнаты сквозь дверную
щель. Пышка сделала вид, что монетка (эка невидаль!) нисколько ее не
занимает: прогуливалась около и бормотала пренебрежительно... Держалась так
минут десять, - наконец повернула туда-сюда круглую голову в сером платочке,
захватила монетку клювом - и наружу.
Галкин клад разыскала Алевтина Прокофьевна только на другой день в
овраге за сараем, под дубками, между двух больших камней, полузасыпанных
палыми листьями. Кроме ножниц, наперстка и ложечек, оказались там и чья-то
запонка с голубой эмалью, и чей-то серебряный крестик с отломленным ушком, и
два новеньких ключа от чемодана, связанных синей ленточкой, и ручка от
алюминиевой кастрюльки.
Не то осерчала Пышка на то, что разграбили ее богатства, не то была
очень сконфужена, только она после этого держалась где-то вдали и только на
третий день появилась снова на веранде и начала вести себя так, как будто
нигде не была, никуда не улетала: прогуливалась щеголевато, бормотала
хозяйственно, шипела на Уляшку.
Несколько раньше, чем появилась Пышка, Алевтина Прокофьевна достала
было у одного охотника лисенка, и казалось ей таким трогательным, что
лисенок, совсем как маленькая собачка, карабкался к ней на колени, когда она
сидела, брал осторожненько еду из ее рук, бегал за нею следом и заглядывал
ей в глаза зелеными лесными глазами. Он очень быстро поладил с Уляшкой,
тогда еще только шестимесячным щенком, но воинственно был настроен в
отношении кошки.
Пощечины, которыми награждала его кошка, действовали на него слабо.
Зато часто слышала Алевтина Прокофьевна, как отчаянно визжала кошка, которую
трепал лисенок. И наконец совсем куда-то она сбежала. Но вскоре после того
от петуха орловской породы остались только сиротливые рыжие перышки на дне
оврага. Грешили, конечно, на ястреба, хотя ястреба весною перекочевывали
отсюда на север. Потом как-то уж совсем бесследно, точно ее украли, исчезла
курица. Но на второй курице попался лисенок. Курица эта захвачена была им за
крыло и страшно орала. На крик бросился Уляшка, и Алевтина Прокофьевна,
выбежав, видела, как по черному шиферному крутому скату оврага мчался
лисенок с курицей в зубах, а за ним, стеная, как заправский гончак,
неловкий, тяжелый, обрывающийся на сыпучем шифере, спешил Уляшка.
Часа через полтора только вернулся дог, совершенно измученный погоней.
Он долго и шумно дышал, растянувшись на веранде, потом заснул беспокойным
сном, поминутно вздрагивая всем телом. Лисенок же больше уже не появлялся.
Около дома жил еще и еж. В жаркие дни, вечерами, он безбоязненно